Как стать знаменитым журналистом

Этот пример, отнюдь не исключительный, хорошо показывает актуальнейшую и острейшую проблему современной журналистики — постоянное, повседневное, систематическое и целеустремленное внедрение интересов отдельных от журналистики корпораций в содержание текстов и образов, производимых в СМИ. Причем если в прошлом каждая сторонняя корпорация пыталась внедряться в СМИ самостоятельно, то ныне создана специальная индустрия, обслуживающая интересы сторонних корпораций в не принадлежащих им СМИ — это система PR, которой я вынужден буду посвятить отдельную лекцию.

Вот, кстати, почему я не считаю свободу печати и слова абсолютной ценностью. Именно потому, что абсолютная ценность — это то, в чем никто не может иметь преимущества, кроме самых талантливых. Жизнь — почти (и здесь возможны оговорки) абсолютная ценность. Преимущества здесь объективно у самых талантливых в смысле жизнеспособности, то есть самых здоровых. И так далее — не буду подробно развивать эту мысль.

Но если свобода слова и свобода печати - в нынешних, по крайней мере, условиях - не могут быть обеспечены всем, более того, с помощью индустрии пиара они очевидно и регулярно используются в

257

интересах не только журналистики как профессии, которой общество делегировало обязанность говорить его голосом, не только самого общества в целом или всех значимых его групп и слоев, не только в интересах государства, то есть института, официально представляющего интересы построившего его общества, а в интересах многих других, как правило, хорошо обеспеченных деньгами корпораций, в том числе и прямо антиобщественных, например - преступности, то свобода слова может и должна иметь исключения.

Где? Вот самый сложный вопрос.

Вопрос сложен — ответ прост.

Там, где речь идет о национальных интересах, то есть интересах данного общества как такового, данного общества в целом.

Эти исключения из принципа свободы слова и особенно свободы печати не только могут и должны быть — они есть, они даже зафиксированы в законах разных стран. Вспомните, что я говорил в

своих тезисах о свободе печати.

Но то вещи хоть вроде бы и известные, однако нечасто называемые своим именем, то есть исключением из принципа свободы печати, не афишируемые и широко не обсуждаемые. Кроме того, что всегда дискутируется — чаще, правда, законодателями и философами, чем журналистами: где именно должны проходить границы этих официально (законодательно) закрепленных исключений?

А вот что дискутируется, на что у каждого есть свое мнение, так это есть ли у государства право определять, формулировать и навязывать обществу (через СМИ в том числе) понимание национальных интересов и их границ? Что существует военная или государственная тайна — с этим все более или менее согласны. А вот что такое борьба с наркоманией, преступностью, насилием и т. д.? Является ли это борьбой за национальные интересы или нет — об этом спорят, причем весьма яростно и, соответственно, тенденциозно. Эти споры и ведутся через СМИ, и касаются СМИ непосредственно, гораздо непосредственней, чем любых других социальных институтов, ибо

ВСЯКАЯ ФИКСАЦИЯ НОВОГО НАЦИОНАЛЬНОГО ИНТЕРЕСА НЕМИНУЕМО НАКЛАДЫВАЕТ ОГРАНИЧЕНИЯ НА ФУНДАМЕНТАЛЬНЫЙ ПРИНЦИП ДЕМОКРАТИЧЕСКОЙ ЖУРНАЛИСТИКИ - СВОБОДУ СЛОВА И СВОБОДУ ПЕЧАТИ.

258

Эта проблема актуальна еще и потому, что зафиксированные в многочисленных документах демократические ценности, как теперь уже ясно всем, сплошь и рядом противоречат друг другу. Наиболее яркий пример — право наций на самоопределение и принцип целостности государства. Каждому, в том числе каждому, кто выступает в СМИ, всегда сыщется, на что опереться, отстаивая свою позицию.

Я формулирую следующий парадокс свободы печати (а шире — демократии), непосредственно связывающий ее с проблемой определения национальных интересов и реализации их в определенной политике:

ЕСЛИ С ПОМОЩЬЮ СВОБОДЫ ПЕЧАТИ (ИЛИ ДЕМОКРАТИИ) БОЛЬШИНСТВО РЕШИТ, ЧТО РОССИЮ КАК ГОСУДАРСТВО НУЖНО ЛИКВИДИРОВАТЬ, ЧТО ДОЛЖНЫ ВЫБРАТЬ ГРАЖДАНЕ (И ВЛАСТИ) РОССИИ - СВОБОДУ ПЕЧАТИ (И ДЕМОКРАТИЮ) ИЛИ СТРАНУ?

Над этим парадоксом стоит задуматься всем, но особенно тем, кто каждодневно и по любому случаю клянется в верности свободе печати, безграничной объективно и никем не лимитируемой субъективно.

Простое, но мнимое, решение парадокса по известной англосаксонской формуле — если бы я выбирал между свободной прессой и правительством, то я бы выбрал свободную прессу, не пройдет. Речь не о выборе между свободной прессой и правительством, а о выборе между свободной прессой и страной. А это — колоссальная разница.

Национальные интересы и их сочетание с принципами свободы слова и свободы печати — большая тема. Главная сложность здесь в том, что общественное согласие по проблеме национальных интересов, в том числе касающихся соответствующих ограничений свободы слова и печати, возможно только при двух условиях:

• во-первых, при абсолютно свободном обсуждении этой проблемы в прессе;