Как стать знаменитым журналистом

Возникает вопрос: а как же тогда читатель сможет определить общее направление газеты, ее позицию в процессе нынешней политической и общественной борьбы в СССР? Ответ очевиден: отражая все мнения, мы субъективно с неизбежностью будем склоняться на чью-то сторону. От этого нельзя зарекаться, и мы не зарекаемся, ибо всё равно не получится. Но мы надеемся, что симпатии и антипатии редакции, если и когда они будут проявляться, не будут восприниматься читателями как навязывание им позиций.

Независимость «НГ» будет проявляться и в том, что мы постараемся максимально сократить разрыв между информацией о событии и комментарием к этой информации. Ни для кого не является тайной, что до сих пор большинство традиционных газет и еженедельников в той или иной степени вынуждены или привыкли учитывать резоны высшей политической власти при комментировании особо деликатных фактов. По молодости мы избавлены от традиций такого рода, а по программе газеты и не видим нужды в том, чтобы предпочитать руководящую точку зре-

440

ния какой-либо иной. Для составления собственного мнения о случившемся не обязательно знать, что думает на сей счет президент или премьер-министр. Важно другое — постараться не ошибиться, а утешенье, что журналист ошибся вслед за главой государства, может оправдать его лишь в глазах этого главы, но не читателей и своих собственных.

Если случилось интересное, а тем более необычное событие, профессиональный долг журналиста — хотя бы кратко его прокомментировать. И отнюдь не столько для того, чтобы «самовыразиться», но в первую очередь для того, чтобы вписать это событие в общий контекст жизни страны, политики тех или иных партий и т. п. Когда мы пренебрегаем этой профессиональной обязанностью, то попадаем в комические ситуации. Всем памятны три недели почти абсолютного молчания центральной советской прессы после появлений весной 1988 года статьи Нины Андреевой в «Советской России». Тогда это еще хотя бы можно было оправдать пробудившимся инстинктом самосохранения в неоднозначной политической ситуации. Но чем можно оправдать несколько дней молчания в центральной советской прессе осенью этого года — после появления 25-миллионным тиражом статьи Александра Солженицына «Как нам обустроить Россию?». Я объясняю это двумя причинами. Одна группа газет молчала, потому что не знала, как оценит эту статью Михаил Горбачев (и, надо признать, он проявил себя гуманистом, промедлив с обнародованием этой оценки всего четыре дня). Другая — потому, что не решалась сказать критическое слово о статье человека, чье имя является символом борьбы с советским тоталитаризмом. Ни тот, ни другой резон не должен существовать для «НГ». Ели бы «Независимая газета» в момент публикации статьи А. Солженицына уже издавалась, ее читатель на следующее же утро нашел бы на наших страницах комментарий к заметкам писателя. Независимость только от официальной власти — это не независимость, а всего лишь оппозиционность. Настоящая независимость независима и от оппозиции.

Большинство из возникающих ныне новых газет и еженедельников сразу же встает на ту или иную партийную позицию. С достаточной степенью точности можно разделить всю нынешнюю советскую прессу на три группы: прогорбачевскую, проельцинскую и антигорбачевско-антиельцинскую. Актуально и еще одно деление: прокоммунистическая пресса и антикоммунистическая. «Независимая газета» не будет примыкать ни к какому из пяти перечисленных лагерей. Уставом

441

«НГ» в редакции запрещена деятельность организаций каких-либо политических партий, но каждый сотрудник газеты может быть членом любой демократической партии — это его личное дело.

Итак, наша независимость — в стремлении объективно и полно информировать читателей, оперативно комментировать события, нуждающиеся в комментариях, и отражать на своих страницах не узкую или широкую партийную точку зрения той или иной группы, а по возможности все существующие в обществе точки зрения без искажений, но с правом для авторов «НГ» иметь собственный взгляд на происходящее и высказывать этот взгляд. Эта наша программа банально проста и удивительно неоригинальна. Поражает лишь одно, — почему-то никто еще в советской журналистике не пожелал ее реализовать! Мы — постараемся.

21 декабря 1990 г.

МЫ ДОЛЖНЫ СОПРОТИВЛЯТЬСЯ

Началось яростное и систематическое наступление на только что полученную гражданами СССР СВОБОДУ ПЕЧАТИ

Мы не можем этого допустить. Мы должны, обязаны сопротивляться всеми законными способами.

Я надеюсь, что народные депутаты СССР не позволят приостановить действие Закона о печати или отдельных его статей. Хотя бы из чувства самосохранения, поскольку вслед за свободами журналистов падут и парламентские свободы.

Но у аппарата есть каналы для возрождения политической цензуры и внепарламентским путем. Есть возможности «отключить» демократическую прессу от ресурсов бумаги, от типографий, большинство из которых принадлежат аппаратным структурам.