Как стать знаменитым журналистом

Если журналист, оставаясь в профессии, не может или не обязан жертвовать ради служебных интересов интересами своих детей, своей семьи, то эта же формула справедлива и применительно к ситуации, когда сталкиваются интересы журналистики как таковой и национальные интересы страны. Но журналист имеет право и обязан ставить под сомнение как определение чего-либо в качестве национального интереса, так и особенно методы защиты этого национального интереса.

117

За пределами семейной ответственности общечеловеческая мораль должна стоять выше профессиональной журналистской этики, а эта последняя — выше этики корпоративной.

118

Никогда не пренебрегайте ссылками на источники упоминаемых

591

вами фактов и выводов, ибо это, во-первых, не только не умаляет представления о вашей осведомленности, а напротив — подчеркивает ее; во-вторых, позволяет вам застраховаться от чужих проколов, которые случаются с самыми авторитетными источниками информации и комментаторами; в-третьих, вызывает пусть даже скрываемое уважение коллег, правда, проявляющееся порой в неадекватных формах, внешне демонстрирующих прямо противоположное.

119

Будучи безупречным в ссылках на чужие источники информации и аргументацию, вы получаете уникальную возможность выдавать аудитории собственную эксклюзивную информацию и собственные оригинальные оценки, одновременно гарантируя максимальное соблюдение своих прав и на первое, и на второе.

120

При активном и целенаправленном использовании против вас или вашего СМИ приемов недобросовестной конкуренции вы имеете право на разовое использование аналогичных мер, если конкурент не оставляет вам иной возможности, а легальные (например, судебные) методы борьбы не представляются вам достаточно эффективными.

Правда, ложь и прочее

121

Правда, оглашаемая СМИ, — то же самое, что и выметенный дворником тротуар. Смотришь с высоты своего роста — чисто. Если же наклонишься, да еще попристальней вглядишься — тут соринка, там песчинка, здесь лишь слегка затертый плевок...

Словом, грязь.

122

Суммарная объективность журналистики — как шар со множеством шипов, как ёж. Возьмешь в ладони целиком и аккуратно — всё будет нормально, можно даже поворачивать и рассматривать, дивясь тому, сколь изящно остры эти шипы. Но ткнешь

592

в этот шар, в этого ежа пальцем — уколешься, с какой бы стороны к нему не прикоснулся.

123

Журналист всегда пристрастен, причем в моменты политических кризисов пристрастен очевидно, даже если утверждает обратное. Поэтому дело не в том, маскирует он свою пристрастность (тенденциозность) или нет, а хочет ли и умеет ли ее ограничивать.

124

Более авторитетный, более влиятельный, более известный, более убедительный журналист всегда и объективно обладает большей политической субъектностью и, как следствие, — большей (sic!) субъективностью, чем менее авторитетный, менее влиятельный, et cetera.

125

Ложь — слишком сильное оружие. И иногда ею все-таки приходится пользоваться в журналистике, пользоваться сознательно и целенаправленно. Но поскольку это слишком сильное оружие, его нельзя пускать в дело без самой крайней нужды. Впрочем, правда — оружие еще более сильное. Но удобное тем, что им можно пользоваться часто. Часто, но не всегда.

126

Чистая, ни с чем не смешанная правда есть гораздо более сильное оружие, чем любая ложь или смесь правды и лжи. Поэтому журналистика и не может постоянно использовать это оружие — слишком непредсказуемым может быть эффект.

127

То, что журналисты врут, причем врут много — правда. Но никому не позволено говорить об этом публично, особенно в стране, где доверие к власти намного ниже, чем доверие к журналистам.

128

Ни одно СМИ, требующее оглашения всей правды, только правды и ничего иного, кроме правды, о деятельности или поведении

593

какого-либо института или человека, никогда не расскажет всей правды (и далее — по формуле)

о себе.

Свобода слова и другие свободы

129

Поддержание свободы слова и свободы информации не является единственной целью современных СМИ, причем ограничители этих свобод лежат сегодня не только вне СМИ, но и в них самих.

130

Свобода слова (и в идеальном декларировании, и в реальном функционировании) является одним (не единственным) из краеугольных камней современной демократической политической системы, но не высшей ценностью ни самой системы (ее высшими ценностями являются выживание, или самосохранение, и экспансия), ни тем более жизни вообще.

131

Во-первых, свобода печати есть по сути свобода слова журналистов, а не всех граждан данного общества; во-вторых, в определенном смысле свобода печати есть ограничение свободы слова всех остальных граждан данного общества; а потому, в-третьих, даже там, где свобода печати максимально защищена законом, и легально, и нелегально сохранены механизмы противодействия использованию свободы печати журналистами в ущерб интересам общества, отдельных его граждан или даже собственно государственной власти.

132

Свобода слова является институтом тотальной власти общества над самим государством, бюрократией, деньгами и общественными пороками.

133