Как стать знаменитым журналистом

И в античные, и в средневековые времена это возвращение к естественной жизни людей, к их естественному равенству, основанному на одинаковости физиологии что хозяина, что слуги, реализовывалось через разные виды карнавальных действий, теория которых отлично разработана Михаилом Бахтиным, к чьим трудам я и отсылаю всех желающих. Карнавал как праздник дожил в некоторых странах и до наших дней, но в предельно формализованном и театрализованном виде, утратив свою социальную функцию вовсе, но сохранив отчасти бытовую и физиологическую, ибо возник он все-таки не просто из желания отдохнуть или развлечься, а как естественное проявление архетипов человеческого сознания и поведения, изгнанных жесткой социальной регламентацией с публичной сцены (кроме сцены искусства).

В интересующем меня ракурсе я выделю несколько ипостасей любого карнавального действа, ипостасей, которые, как мы увидим позже, имеют непосредственное отношение к общей теме моего курса лекций.

Во-первых, карнавал на время восстанавливал равенство людей, так сказать демократию «золотого века»: слуга и хозяин получали право на совершение одних и тех же поступков.

Во-вторых, карнавал искусственно ломал обыденную, повседневную жизнь, главной характеристикой которой была не просто иерархичность, а наследуемая иерархичность, иерархичность закостенелая, в которой верхи и низы, господа и подчиненные практически никогда не менялись местами. Поэтому просто демократичности было недостаточно, требовался переворот привычной иерархии вверх ногами — во время карнавалов не только простолюдины приравнивались к богачам, но из простолюдинов избирался карнавальный король, самодержец верховной карнавальной (перевернутой) власти.

215

В-третьих, карнавал, как временный институт всеобщего равенства и перевернутой иерархии, не мог разрушать фундаментальные основы общественного устройства (например, право собственности), ибо тогда после его окончания в обществе воцарился бы хаос. Поэтому демонстрация равенства проходила на уровне символики (одежда, шутовские знаки высшей власти) и того, в чем действительно люди были равны друг другу и в обычной жизни, но в силу условностей иерархического общества не могли это демонстрировать, — в физиологических проявлениях своего организма: в любви, в еде и в питии, иногда в физическом единоборстве.

В-четвертых, отказ от условностей обыденной, не естественной жизни требовал временного снятия общественных табу, всего того, что запрещалось моралью, законом или религиозной догмой. Карнавал разрешал богохульство, насилие, прелюбодеяние, оргиастические проявления сексуальных инстинктов, сквернословие, чревоугодничество, пьянство, наряду, естественно, с неподчинением власти, даже карнавальной.

В-пятых, карнавал предполагал максимальное веселье как противоположность обыденному унынию, то есть ставил развлечение, игру, шутовство, обман выше труда, серьезности и общественной добропорядочности. Смеховая культура карнавала демонстрировала одновременно и несерьезность, то есть временность действа, и его пародийность — насмешку уязвленных в обыденной жизни низов над социальной иерархией как искусственной, ненатуральной, противоречащей фундаментальному, прежде всего физиологическому, равенству людей.

Наконец, в-шестых, карнавал четко фиксировал свои границы: день и час падения всех табу и время, отведенное на растабуированную жизнь. Все участники карнавала знали, что карнавал — это не сама действительность, а временный выход из нее, что это обман, но обман конечный, уложенный в строго отведенный срок, после завершения которого всё вернется на круги обыденных социальных и политических условностей, четко регламентированных властью, законом, религией, общественной моралью. Все знали не только час, в котором карнавал начнется, но и день и час, когда он закончится. Все знали, что время карнавала скоротечно, а обыденной жизни — бесконечно (или, по крайней мере, — по гроб жизни). Все знали, что карнавал — это

216

данность, реальность, но он не может длиться всегда: и низ снова станет верхом, догмы восстанут из площадной пыли, и ты, три дня свободный, вновь на месяцы, годы и десятилетия превратишься в раба царствующего порядка.

Словом, карнавал был честным обманом. О времени его прихода, его кратковременности и сроке его обязательного завершения каждый был предупрежден заранее.

Карнавальная стихия и культура, основанные на архетипах человеческого сознания и поведения, так или иначе, в тех или иных формах дожившие до наших времен, четко ориентировалась на этот главный свой закон: карнавал скоротечен и преходящ (если только речь не идет об образе жизни маргинальных групп), обыденная жизнь постоянна и бесконечна (до конца века человеческого).

И вот