Как Трисон стал полицейским, или Правила добрых дел

– Ну вот! – заорала толпа. А главный экспериментатор сжал кулаки.

– Спокойно! – громко крикнул я. – Спокойно! У меня собака с чужих рук не ест, а тем более с земли. Что за унижение четвероногого друга?

Толпа затихла. Я поднимаю огурец с земли, тщательно его вытираю и, протягивая Жульке, говорю:

– Жуленька, вот твое любимое лакомство. Можно! Кушай.

Народ стих так, что в магазине стало слышно бьющуюся о стекло муху. Жуля смотрит то на меня, то на огурец, я повторяю: «Можно!» И собака поняла, если она сейчас не сожрет этот злосчастный овощ, это будет равносильно предательству своего хозяина. Мой верный друг раскрывает пасть, и на весь магазин раздается громкий хруст. Я видел, как ему это тяжело далось, да это все равно, что мне живую лягушку съесть. Но ни один мускул не дрогнул на морде у моей собаки. Он съел этот несчастный огурец так, как моя Варя ест свои любимые пирожные-корзиночки. Народ в очереди наградил моего преданного Жульку аплодисментами. Продавщица отвесила мне шесть килограммов огурцов, и мы гордо отправились домой.

Гости за столом тоже разразились аплодисментами.

– Вот такая у меня была собака! – воскликнул Палыч. К сожалению, теряем мы своих друзей безвозвратно.

«Когда-то и меня будут вот так вспоминать, – думал я с тоской. – Я ведь ничего плохого людям не делал и делать не собираюсь. Конечно, такие как Дима Рубин-Пасечник, наверное, добрым словом не помянут, но тут я ничего поделать не могу. Не нужно нарушать закон. А вот законопослушные граждане могут вспомнить все мои добрые дела. Я рассказал о них и в этой книге, и в предыдущих…»

В самый разгар веселья вернулся со службы Максим с радостной вестью:

– Товарищи, можете поздравить – мы сегодня наконец-то выследили и задержали Федю «усатого».

– Слава богу! – перекрестилась бабушка Анна Михайловна. – Я чуть с ума не сошла с этим Федей, когда узнала, что Катька пропала.

– Это тот, кто детей крадет? – всплеснула руками одна из гостий и вслед за хозяйкой дома тоже перекрестилась.

– Так точно! – ответил Максим и добавил: – Который нашу Катьку увел со двора Вильдановых. Ух и наглая рожа. Идет в полную несознанку. Ничего не знает, ничего не помнит, ни на какие вопросы отвечать не хочет.

– Да, они в таких случаях сразу и законы вспоминают, и адвокатов требуют, – проворчал Палыч. – Распустили негодяев, а с ними нужно построже, в таких делах нельзя слабинку давать – чуть проворонил, они сразу на голову лезут…

– Да, тут я с тобой полностью согласен, – поддержал своего боевого товарища Андрей Максимович, – слабина в этом деле очень вредна.

– Ой, мужики, только не заводите свою старую шарманку, – рассмеялась хозяйка дома, – вы любители за столом решать проблемы.

– Аня, – возразил Андрей Максимович, – какие проблемы? Это важные вопросы…

– Люди приехали к тебе в гости, отдохнуть, а ты тут важные вопросы обсуждаешь.

– Анечка, все-все-все, – поднял руки Палыч, – завязали.

– Во-во! – глядя на поднятые руки, рассмеялась Анна Михайловна, – лучше о Жульке еще что-нибудь расскажи.

– Да вы все истории и так знаете, даже сам удивился, как это я до сих пор про эти огурцы не рассказал.

Тут один из гостей, Виталий Петрович, решил тоже поделиться рассказом:

– Ну, раз о собаках пошел разговор, – начал он, – расскажу и я вам одну историю. Ох и смеялся же я, когда от испуга отошел. В общем, пошел я как-то на рыбалку. Так уж вышло, пришлось идти одному, да я, впрочем, сильно никогда по такому поводу и не огорчаюсь. Люблю иногда посидеть, поразмышлять один…

– Да знаем мы тебя, – перебила одна из женщин, видимо, супруга рассказчика.

– Только не перебивать, – погрозил ей пальцем Виталий Петрович и продолжил: – Дорога к реке шла через лес, небольшое поле, овраги всякие. Иду, напеваю себе, до речки осталось, наверное, метров триста. Вдруг вижу, по тропинке несется доберман. Ну что я буду тут из себя Героя Советского Союза корчить? Перепугался не на шутку. Уже и к битве приготовился, думаю, если на меня прыгнет, схвачу за горло, повалю на землю и буду душить что есть мочи, чтобы не загрыз меня насмерть. Встал в стойку, то ли боксерскую, то ли борцовскую, сам не пойму, и молю бога о спасении.

– Вот так всегда, – кто-то ухмыльнулся, – бога только в минуты опасности и вспоминаем…

– Тихо, – зашикали гости. – Дай послушать.