Как ты себя чувствуешь?

Она разогналась, путешествуя по ярким неоновым улицам, пока я ни на что не смотрел и пытался разобраться в том, что узнал. Мать Макабр, моя надёжная старая жрица Обеа, которая помогала мне держаться, оставаясь самим собой больше тридцати лет. Зачем ей желать моей смерти? Тогда я был никем. Никем особенным. Что за… цель, которой могла послужить моя несчастная смерть? Эти мысли вертелись в моей голове и никак не складывались. Я не такой уж великий мыслитель. Нет; гораздо лучше отправиться к источнику и лично задать некоторые вопросы по существу.

— Сил, — сказал я. — Отвези меня к Матери Макабр. Отвези меня к Саду Запретных Плодов.

• • •

Вы найдёте Сад Запретных Плодов недалеко от делового центра Тёмной Стороны. Вы идёте туда, когда хотите что-то чуть альтернативнее всех обычных грехов и распутств. Там можно купить неадекватный подарок, вроде растения-убийцы, которое подкрадывается к получателю, пока он спит. Или семена, которые вырастают в нечто, по-настоящему грозное. И совершенно особые наркотики, чтобы принести вам отблески Рая и Ада или вырвать из вас душу. Если это растёт, плодоносит и цветёт неестественными способами, то вы найдёте это где-то в Саду Запретных Плодов.

Я велел Сил ждать меня и вошёл в Сад через его вечно открытые двери. Это был просто длинный коридор, который выглядел простирающимся в бесконечность, по обеим сторонам тянулись всяческие магазины и заведения, куда вы могли войти на свой страх и риск. Я много раз бывал здесь прежде, забирая особые таблетки и микстуры у моего старого друга, Матери Макабр. Это иссохшая старая чёрная карга в своей тесной маленькой лавчонке, традиционный образ ведьмы вуду, которая улыбалась и хихикала, когда ловкими руками с длинными пальцами наполняла мои пакеты и всегда обеспечивала меня тем, что я мог позволить. Одного этого должно было достаточно, чтобы вознаградить меня за всё неправильное. В Тёмной Стороне такого просто не бывает.

Я прошёл мимо Лавчонки Садовода, с окном, полным кусачих растений, миновал Клиентуру Борджиа (что-то маленькое, чего он никогда не заметит в своей пище) и Букетное Ателье Госпожи Ловетт, (сон без сновидений…). Я игнорировал висячие растения у дверей магазинов, которые шипели на меня, когда я проходил мимо или пели песни на неизвестных мне языках. Я игнорировал знакомые горячие влажные запахи сырой земли и произрастающих штук, мощные ароматы невероятных цветов и соответствующий смрад кровавой земли, питающей их корни. Я просто смотрел прямо вперёд, и всё и вся в этом длинном коридоре отступало от меня, когда я проходил. Пока, наконец, я не дошёл до единственной витрины, волновавшей меня, той, которую я посещал много раз прежде и никогда не вспоминал дважды. Полночный Дворец Матери Макабр.

Я стоял у открытой двери. Конечно, это был никакой не дворец. Просто магазин. Тёмный, мрачный и чуть больше маленькой камеры. Никогда ничего не выставлялось, а единственное окно было декоративным. Клиенты Матери Макабр любили приватность. Я расправил плечи и задрал подбородок. Никогда не позволяй им понять, что они причинили тебе боль. Я забрёл в магазин с руками, глубоко засунутыми в карманы, чтобы никто не видел моих сжатых кулаков.

Он выглядел, как всегда. Ничего не изменилось, когда я посмотрел по-новому. Знакомые четыре стены с полками, битком набитыми плотно запечатанными банками и бутылками, полными того и этого. Кое-что из их содержимого ещё двигалось. Там был корень Св. Иоанна Завоевателя[4], корень мандрагоры в звуконепроницаемых банках, зубы вампира, клацающие в стакане, все виды сырых талантов на продажу, с разноцветными насадками, чтобы легче было их различить и целый ряд сморщенных голов, с зашитыми ртами, чтобы прекратить их вопли. Весь обычный хлам для туристов, которым всё мало. И за прилавком, как всегда, высокая, молодая, крепко сложённая чёрная женщина, наряженная в лучшем гаитянском стиле, с косынкой поверх причёски афро, объясняющаяся на жаргоне с парочкой туристов средних лет, не решающейся на покупки. Её звали Милая Милашка и горе тому, кто при этом хотя бы поднимет бровь. Раньше она всегда была очень любезна со мной, но не знаю, спасёт ли её это теперь.

Я терпеливо подождал, пока она не закончит с туристами. Они ушли совершенно счастливыми, с банкой, наполненной чем-то, что мерцало гнилостным осквернённым светом, я закрыл за ними дверь и выставил надпись ЗАКРЫТО. Милая Милашка с любопытством посмотрела на меня и начала что-то говорить на жаргоне. Я поднял руку и она остановилась.

— Хватит, — сказал я. — Я не турист.

— Никто и не говорил тебе этого, дорогой, — произнесла Милая Милашка с безупречным выговором очень дорогой частной школы. — И что же сейчас ты здесь делаешь? Ты ведь не мог уже всё израсходовать, верно? Если честно, дорогой, ты расправляешься с этими штуками со скоростью света… Ты ведь не должен глотать их, как конфетки…