Как ты умрешь

«Сейчас» оказалось понятием довольно растяжимым: хозяйка шевелилась в темпе, который, казалось, игнорировал само существование времени. Хронометраж никто не засекал, но на подачу чая и штруделя у нее ушло, по ощущениям детективов, около двух дней. При этом хозяйка ровно дышала через нос, а ее лицо выражало вдохновенную сосредоточенность. Наконец перед гостями встало по чашке теплого чая и по тарелочке с ломтиком штруделя.

— Штрудель — моя любовь с детства, — довольным голосом сказала старушка. — Знаете, в чем секрет хорошего яблочного штруделя?

— Нет, — признался Джейкоб. — А в чем?

— В рецепте! — победно сказала старушка и рассмеялась. Во всяком случае, так, вероятно, показалось ей. А у гостей было ощущение, что она изводит этой шуткой всех подряд и даже мышам наскучила так, что они позатыкали от нее свои норки.

— Мэм, мы ищем информацию о человеке, который не так давно жил в этом доме, на третьем этаже, — сказал Бернард.

Никакой заметной реакции не последовало.

— Быть может, вы его однажды видели?

— Возможно. Я иногда вижу, как люди поднимаются и спускаются по лестнице. А что он такое сделал?

— Однозначно сказать сложно, — уклонился Джейкоб. — Но мы хотели бы его допросить.

— Понимаю. — Она поглядела на его тарелку. — Как вам штрудель? Неужели не нравится?

Изящной ложечкой Джейкоб отломил кусочек и положил себе в рот. Было действительно очень вкусно. Детектив тщательно прожевал и проглотил.

— Вкус изумительный, — сказал он.

Старушка удовлетворенно кивнула.

— Итак, — сказала она, — что вы хотели узнать?

Джейкоб вытащил из кейса папку со всеми портретами и предъявил ей.

— Тут у нас кое-какие наброски, — сказал он. — Мы хотели узнать, знаком ли вам кто-нибудь из этих людей.

Старушка открыла папку и посмотрела на первый попавшийся.

— Хороший эскиз, — одобрила она. — Это вы рисовали?

— Нет, — ответил Джейкоб. — Это наш художник по эскизам.

— У меня Белла, внучка, ходит в художественную школу, — сказала старушка, глядя на рисунок. — Очень талантливый ребенок. Тоже рисует.

— Очень мило, — отреагировал Джейкоб, — рад за вас.

— Рисует прямо на компьютере, — развивала тему старушка. — Очень умная девочка.

— Вы не могли бы взглянуть на остальные эскизы?

Она перевернула страницу.

— Этот вот тоже хорош.

Может, она думает, что рядом сидят два внучонка, ждущие бабушкиной похвалы своим картинкам?

— А вот этого человека вы не видели? — спросил Джейкоб, но старушка отвечать не спешила.

Он украдкой поглядел на Бернарда, сидевшего, откинувшись на спинку стула и неторопливо потягивавшего чай из фарфоровой чашки, которую он держал, как стопку (сардельки пальцев сквозь тонкую ручечку даже не продевались). Впечатление такое, словно он играл с детским чайным сервизом. Внешне Бернард был абсолютно спокоен, но, с другой стороны, взвинченным его Джейкоб никогда и не видел. Напарник обладал терпением галапагосской черепахи.

А вот у него самого терпение истощалось. Время расходовалось почем зря. Бабка просто истосковалась по компании: похоже, давненько она никого не видела. Джейкоб подался вперед, собираясь деликатно взять папку из ее рук, но старушка перевернула еще одну страницу и вдруг заговорила сама:

— Мне показалось, вы тут говорили о человеке, который недавно здесь жил?

— Совершенно верно, — оживился Джейкоб.

— Тогда вы ошибаетесь.

— То есть как? — опешил он.

— Он здесь жил, но только не недавно. Они съехали отсюда двадцать пять лет назад.

— Да нет же, мэм. Мы ищем человека, который жил здесь буквально неделю назад. Если этот набросок напоминает кого-то из ваших стародавних знакомых, то это просто совпадение.

— Я стара, детектив, но из ума пока не выжила, — резким голосом возразила она. — Пит Стоукс прожил здесь со своей семьей почти пятнадцать лет. Набросок мне о нем не напоминает. Набросок — это он. Во всяком случае, каким он был тридцать лет назад. — Она снова открыла папку с портретом убийцы в брюнетистом парике с боковым пробором и накладными усищами. — Это Пит Стоукс. Но человек он был хороший. Я убеждена, что ничего плохого он сделать не мог.

— Хорошо, — снизошел Джейкоб. — Сколько ему было лет, когда он здесь жил?

— Думаю, около пятидесяти, — ответила старушка, откидываясь на спинку кресла-качалки. — Всегда был такой вежливый… И действительно жил в той самой квартире на третьем этаже, так что все правильно.

— В какой квартире? — уточнил Джейкоб.

— Пятнадцатой. Та самая, куда вчера вломились копы. — Она посмотрела на гостей, и ее личико сморщилось в улыбке, обнажающей голые десны. — Что? Думали, я не поняла? При всем том шуме, который ваши понаделали?

Джейкоб с Бернардом переглянулись. Бернард поднял брови — мол, тупик: бабка говорит о знакомом, которому сейчас лет семьдесят пять, а то и все восемьдесят.

Джейкоб повернулся к старухе; в голове у него вдруг зашумело.

— Что за семья? — спросил он.

— Что значит «что»?

— Вы сказали, что он жил здесь со своей семьей. У него была жена?