Как убить чудовище

Бабушка извлекла из духовки восемь маленьких пирогов. По одному на каждого — и еще парочку на случай, если мы окажемся очень уж голодны, догадалась я.

Она положила один на мою тарелку, и я тут же набросилась на него. Я и впрямь проголодалась.

Как только я поднесла вилку ко рту, Чарли вскочил и начал принюхиваться.

Он обнюхал наши стулья.

Кухонную стойку.

Пол.

Он запрыгнул на стол и принюхался.

— Чарли, прекрати! — скомандовал папа. — Кыш!

Чарли соскочил со стола. Затем он остановился перед нами и вздернул верхнюю губу.

Он зарычал.

Низкое, угрожающее рычание переросло в громкий лай.

Злобный лай.

— Ради Бога, что с ним такое? — нахмурилась бабушка.

— Не знаю, — ответил папа. — Он никогда раньше так себя не вел.

— В чем дело, Чарли? — спросила я. Отодвинула стул и поспешила к нему.

Чарли принюхался.

Залаял.

Снова принюхался.

Меня охватил вдруг холодный страх.

— В чем дело, мальчик? Что ты почуял?

5

Я схватила Чарли за ошейник. Погладила его. Попыталась успокоить. Но он вырвался у меня из рук.

И еще громче загавкал.

Я снова ухватила его за ошейник и потянула к себе. Его когти царапали пол.

Чем настойчивее я тянула его за ошейник, тем сильнее Чарли сопротивлялся. Он яростно замотал головой из стороны в сторону. И опять зарычал.

— Спокойно, мальчик, — тихо приговаривала я. — Споко-о-ойно…

Ничего не помогало.

Наконец, Кларк помог мне оттащить Чарли в гостиную, где тот, мало-помалу, начал успокаиваться.

— Как ты думаешь, что с ним такое? — спросил Кларк, когда мы вместе поглаживали пса по голове.

— Понятия не имею. — Я пристально посмотрела на Чарли. Теперь он наворачивал круги по гостиной. Потом садился. Потом снова круги наворачивал. И так без конца.

— Ничего не понимаю. Он никогда так себя не вел. Никогда.

Мы с Кларком решили посидеть с Чарли, пока мама с папой не поедят. Есть нам больше не хотелось.

— Как там ваша собака? — Дедушка вошел в гостиную и присел рядом с нами. Морщинистыми пальцами он пригладил редеющие седые волосы.

— Спокойнее, — ответил Кларк, поправляя очки.

— Спеть для нее? — взревел дедушка. — Еще чего! По-твоему, это поможет?!

* * *

После ужина мама, папа, бабушка и дедушка говорили и говорили — обо всем, что произошло со времени последнего их визита. То есть, за восемь лет.

Мы же с Кларком маялись скукой. Отчаянно маялись.

— Можно мы, э-э, посмотрим телик? — спросил наконец Кларк.

— Ой, прости, дорогой, — виновато сказала бабушка. — Телевизора-то у нас нету.

Кларк свирепо воззрился на меня — будто это была моя вина.

— Почему бы тебе не позвонить Арнольду? — предложила я. Арнольд — первейший зануда во всей округе. И лучший друг Кларка. — Напомни, чтобы он взял для тебя новый комикс.

— Ладно, — буркнул Кларк. — Э-э, где здесь телефон?

— В городе, — слабо улыбнулась бабушка. — Мы мало кого знаем… из ныне живущих. Нет резону за телефон платить. Мистер Доннер… он из универмага… принимает для нас сообщения.

— Впрочем, я не видел Доннера уж неделю, — добавил дедушка. — Колымага наша сломалась. Скоро починим. Со дня на день.

Телевизора нет.

Телефона нет.

Машины нет.

И посреди болот.

Тут уж настал мой черед воззриться свирепо — на маму и папу.

Я состроила самую негодующую мину. Я была уверена, что уж теперь-то они возьмут нас с собою в Атланту. Абсолютно уверена.

Папа посмотрел на маму. Открыл рот, чтобы что-то сказать. Потом повернулся ко мне. И виновато пожал плечами.

— Кажись, пора на боковую! — взглянул на часы дедушка. — Вам обоим завтра вставать спозаранку, — сказал он маме и папе.

— Завтра вы так славно проведете день! — заверила бабушка нас с Кларком.

— Да, верно, — согласился дедушка. — Для исследований этот большой старый дом — самое то, что надо. У вас будет настоящее приключение!

— А я спеку свой знаменитый пирог с ревенем! — воскликнула бабушка. — Вы, деточки, мне поможете. Вам понравится. Он такой сладкий — язык проглотишь!

Я услышала, как Кларк шумно сглотнул.

Я застонала — причем громко.

Мама с папой не обратили на нас внимания. Они пожелали всем спокойной ночи. И откланялись. Завтра им предстояло уехать ни свет ни заря. Возможно, даже раньше, чем мы встанем.

Мы последовали за бабушкой вверх по темной, скрипучей старой лестнице, а потом вниз по длинному, извилистому коридору к нашей комнате на втором этаже.

Комната Кларка находилась рядом с моей. Мне не представилось возможности посмотреть, как она выглядит. Как только Кларк вошел, бабушка тут же препроводила меня в мою комнату.

Мою комнату. Мою унылую комнату.

Я поставила чемодан возле кровати и огляделась. Комната была размером со спортзал! И при этом — ни одного окна.

Единственный свет давала тусклая желтая лампочка в небольшом ночнике возле кровати.

Пол устилал ручной работы ковер. Истершийся, в пятнах, узор его выцвел от времени.

У стены напротив кровати стоял покосившийся старый комод. Он кренился на один бок. Ящики торчали наружу.

Кровать. Ночник. Комод.

Вот и вся обстановка этой огромной комнаты без окон.

Даже стены были голые. Ни одного изображения не было на их унылой поверхности, выкрашенной серой краской.

Я села на кровать. Привалилась к прутьям железного изголовья.