Как убить литературу. Очерки о литературной политике и литературе начала 21 века

Серьезной поэзии сегодня терять нечего – потому что она потеряла почти все. Тиражи, социальный интерес к себе, само наименование профессии (нет такой в официальном реестре).

И чем тише она говорит, тем, на мой взгляд, ее слова важнее.

Стоило бы, конечно, написать отдельно об этой «поэтике тишины». Проследить ее истоки, развитие. Мне, например, она видится в стихах Бродского – с их отстраненно-приглушенной интонацией – и Айги с его зияющими лакунами-паузами внутри стиха. Кто-то, возможно, назовет другие имена. Яна Сатуновского, например. Или – из совершенно другой поэтики – Александра Кушнера.

«Негромкое слово» позднесоветской немассовой поэзии, противостоявшее и официозной поэзии «первых секретарей», и «стадионной» поэзии шестидесятников, трансформируется в «тихую речь», «слово-тишину» поэзии современной.

А что касается медийного внимания к поэзии… Пушкин сожалел, что прошли времена, когда «ссора Фрерона и Вольтера занимала Европу». Но – многие ли сегодня (кроме литературоведов, да и то, уверен, далеко не всех) помнят, в чем состоял этот спор? Более того, кто такой вообще был Фрерон? Или читают стихи Вольтера?

Поэзия сегодня – тихая речь. «Тихие песни», как называлась изданная более столетия назад книга Иннокентия Анненского.

Поэзия времени поэтов.

«Арион». 2018. № 4

Кому нужна современная поэзия

Проценты и «пенсионеры»

Начну со скупой статистической цифири.

«Реже всего россияне читают поэзию (11 %)». Эти данные приводит крупный интернет-сервис Avito, опросивший в апреле 2018 года более четырех тысяч россиян.

Близкую цифру дали в октябре опросы ВЦИОМа: «Поэтическими произведениями зачитываются 10 % наших сограждан». (Тянет, конечно, съязвить насчет «зачитываются», ну да ладно…)

Много это или мало?

С одной стороны, вроде бы неплохо. Исследования того же ВЦИОМа за 2014-й давали только 5 %; даже литературу «по домашнему хозяйству и приусадебному участку» читали больше (6 %).

Или вот сообщает в сентябре «Коммерсантъ»:

В США поэзия переживает настоящий бум – за последние пять лет число американцев, читающих стихотворения, увеличилось почти в два раза.

Если в 2012 году об интересе к ней заявляли 6,7 % респондентов, то по итогам 2017 года их доля выросла до 11,7 % («Коммерсантъ», 22 сентября 2018).

Итак, растет в просвещенном мире число любителей поэзии, и мы не в арьергарде, впору радоваться.

Но если внимательнее проглядеть данные американского Национального фонда поддержки искусства (NEA), который и провел это исследование, то к радости примешивается ложка дегтя.

«Интерес к поэзии» означает здесь то, что опрашиваемые хотя бы один раз в год прочитали какой-то стихотворный текст. Именно так и формулируется в опросе. Повторю: хотя бы один раз.

И второе. 11,7 процента в 2017 году по сравнению с 6,7 в 2012-м – может, и неплохо. Но по данным тех же исследований (они проводятся ежегодно) в 1992 году количество «интересующихся поэзией» составляло 20 процентов американцев.

Так что с заявлениями насчет нынешнего «поэтического бума» стоит быть поосторожней.

Впрочем, и 20 процентов в 92-м – тоже не показатель расцвета.

…В воспоминаниях Евгения Бунимовича «Вкратце жизнь» есть такой фрагмент. Встреча с «заморскими поэтами» где-то в самом конце 80-х. Не уточняется какими; очень похоже, американскими.

Переводчики старались, диалога не получалось. Мы отвечали на вопросы, охотно рассказывали о параллельной культуре, нехотя – о цензуре, о только-только начавшемся потеплении, о первых публичных выступлениях, о том, что ничего не напечатано, а из зала подсказывают строчки.

Сидевшие перед нами респектабельные пенсионеры (заморские поэты) вежливо и уныло говорили о своем. Об отсутствии аудитории. О том, что издать стихи – не проблема, проблема – продать даже сотню книжек. О вечерах поэзии, где выступает дюжина поэтов перед дюжиной слушателей…[155]

Происходило это, напомню, когда процент читающих стихи в Штатах был в полтора раза выше нынешнего – преподносимого как показатель «поэтического бума».

По известному изречению Марка Твена (он приписывал его Дизраэли), есть ложь, есть наглая ложь и есть статистика.

Я бы добавил еще одну разновидность – бессмысленная статистика.