Как убить президента или двойной футляр для фортепиано

Нет, и прежние египетские правители не были аскетами и думали о продолжении царского рода – ведь за триста лет династия не пресеклась. Но у тех были и еще заслуги: они создали мощную державу, в которую, кроме Египта, вошли Кипр, Южная Сирия и Кирена. Большинство из коронованных в священном городе Мемфисе могли стать во главе войска. Другие были опытными дипломатами: ведь не всегда главное завоевать, порой труднее удержать. Третьи развивали торговлю. Каждый день приходят караваны в Александрию. На площади возле Гептастадиона – большой дамбы, разделяющей город на две части, – купеческие лавки со всего света,и звучат там и греческая речь, и арамейская, и язык гордых римлян – латынь. У евреев в Александрии свой большой квартал, отделенный стеной от ипподрома —лошадиного цирка. Иудея для Египетского царства не только торговый партнер, но и военный союзник.

Были среди Птолемеев и мудрецы, приглашавшие в свою столицу врачей и философов, каменотесов и поэтов. Птолемей Второй, прозванный Филадельф («любя щий сестру», основал в царском квартале Брухейон библиотеку, в которой хранилось пятьсот тысяч папирусов. И любой из свободных граждан мог читать здесь свитки. Следующий Птолемей, Третий, расширил книгохранилище, создав вторую библиотеку в храме Сераписа.

Птолемей Четвертый, по прозвищу Трифон – «изнеженный» – писал для бродячих актеров «козлиные песни» – трагедии, возвел храм в честь Гомера, в котором скульптура эллинского поэта была в символическом окружении семи городов, спорящих за честь быть его родиной.

Птолемей Седьмой стал знаменитым толкователем «Илиады»– истории о Троянской войне, составлял географические карты, объездил свое царство и описал земли, входящие в него. Это он, как будто от самого Аполлона получивший дар предвидения, запретил вывозить из Александрии папирусные свитки, тем самым подтолкнул писцов к новому изобретению – пергамента, вымоченных в известковой воде и вытертых пемзой тончайших телячьих шкур.

Когда Зоил, ритор из македонского Амфиполя, в речи своей перед Птолемеем обрушился с критикой на Гомера и его «Илиаду» царь его резко оборвал:

– О покойниках либо хорошо, либо никак. Потому что покойник не может встать и отхлестать по щекам.

Но, впрочем, благодеяния египетских правителей являлись скорее исключением из правил, потому что главное, что царило при дворе Птолемеев все эти триста лет, было вероломство, за ним шли измена, кровосмесительный инцест и жажда наслаждений – любых, даже самых непристойных.

…Когда уже были расставлены яства и рабыни омыли гостям руки цветочной водой, с улицы сначала донеслись шум и крики, затем к воротам дворца подъехала квадрига, из нее выскочил префект Муций с конвоем преторианцев; двое солдат волокли связанного веревками главного канцлера – евнуха Агамида. Птолемей, увидев, что происходит что-то неладное, незаметно скрылся под охраной двух стражников через потайную дверь.

– Убери в ножны меч, Муций, и объясни, в чем дело! – потребовала Клеопатра.

«О эти римляне! Они везде себя чувствуют хозяевами. Если их гарнизон стоит в Александрии, значит, они могут позволить себе всё», – подумала царица.

– Этот пес, – показал Муций на евнуха, – сказал, что мы привезли в сундуках не золото и серебро, а глиняные черепки и что ему нечем платить жалованье легионерам.

– Развяжите его, – приказала Клеопатра и повернулась к канцлеру: – О чем говорит римлянин?

– Я отвез сундуки, – начал евнух, стирая кровь с припухшей губы, – когда их открыли, там оказалось не золото, а вот это… – Агамид достал из кожаного мешочка, висевшего на шее, несколько черепков и кинул их на каменный пол. – Это было во всех ящиках.

– Он лжет, – зарычал Муций, – ты же сама, царица, видела, как в Риме грузили на корабль монеты.

Клеопатра сделала примиряющий жест:

– Дай сказать сначала нашему слуге. Продолжай, Агамид!

– Перед тем, как открывать ящики, я проверил все пломбы. Они были на месте. И сами ящики были из кованой меди – с Минервой в лучах солнца на крышке. Такие всегда приходят из Римского казначейства, что на площади возле храма Юноны Убеждающей.

Солдатское жалованье. Не заплати его вовремя, и будет бунт. Поднимутся легионы, и первый же проходимец, у которого окажутся деньги, захватит власть. Сенат это хорошо понимал. Для этого в Риме была специальная военная казна – «аерариум милитаре». 900 сестерциев, или 225 денариев, если перевести на золото, получал за год простой солдат из первого боевого строя: меч, щит и легкое копье. Солдаты из Александрийского гарнизона, приравненного к городской когорте, получали по 1500 сестерциев. Младшим офицерам – принципалам выдавалось полуторное или даже двойное солдатское жалованье. Знаменосцы, шорники, коновалы, оружейники – каждый получал свое вознаграждение.

– Смрадный пес! – побледнел от гнева Муций. – Ты украл у легионеров восемь миллионов сестерциев! На эти деньги можно снарядить несколько флотилий!

– И завоевать новые земли во славу Рима! – воскликнула Клеопатра достаточно иронично.

– Я не виноват, – упал на колени евнух. – Я не брал этих денег.