Как убивают Россию (с иллюстрациями)

Однако эти увещевания на Полеванова не действовали; ему хватило первого же месяца, чтобы разобраться в ситуации и сделать надлежащие выводы. Больше всего председателя ГКИ поразило, что один из иностранных советников - некий Джонатан Хэй - как официально, секретными письмами, информировала его контрразведка, являлся кадровым сотрудником ЦРУ. Лубянка просила удалить Хэя из Госкомимущества, однако Чубайс категорически этому противился.

Тогда Полеванов решил от слов перейти к делу. Сразу после нового, 1995 года он приказал охране ГКИ изъять пропуска у всех 32 иностранных советников, включая ЦРУшника Хэя, и не пускать больше их внутрь. Это решение вызвало у Чубайса форменную истерику. Он беспрерывно звонил по «вертушке» и требовал оставить его людей в покое. «Дайте письменный приказ, - вежливо отвечал ему Полеванов, - и мы сразу же вернем пропуска назад». Понятно, что оставлять документальные следы Чубайс не решался…

Дальше - началось что-то совсем уж из ряда вон выходящее. Точно революционные матросы в октябре 1917-го, иностранные советники ринулись на штурм здания. Вел их за собой чубайсовский пресс-секретарь Аркадий Евстафьев - тот самый, которого накроет потом коробка из-под «Ксерокса».

Слово - Владимиру Полеванову:

«Во главе товарищей иностранцев Евстафьев буквально прорвался через проходную Госкомимущества, они забаррикадировались и в течение суток в компьютерном центре уничтожали, вероятно, следы своей деятельности. Но за эти сутки я успел сменить охрану на нашу рядовую милицию, и когда иностранцы покидали здание, пропуска у них изымались. Оставшиеся 20 дней - до тех пор, пока меня не уволили - Госкомимущество впервые начало работать в интересах Российской Федерации».

Полеванова уберут ровно через три недели после штурма ГКИ; такого вероломства Чубайс ему не простил. А уж когда осмелился написать он Черномырдину обширную докладную,

в которой доказывал, что приватизация ведется бездумно и хаотично - крупнейшие предприятия уходят на сторону за бесценок, иностранцы скупают блокирующие пакеты стратегических оборонных заводов и НИИ - участь его окончательно была решена.

(«Довольно смешной тип, - говорил о Полеванове его заместитель Альфред Кох; впоследствии он сам займет это место, где прославится воровскими залоговыми аукционами и безудержным, всепоглощающим цинизмом. - Он все пытался остановить приватизацию, говорил, что это разбазаривание… Полеванов тогда волновался: "Ай-ай-ай, караул, национальная безопасность! Страдают ее интересы!" Я его тогда попросил дать определение национальной безопасности, а он не смог».)

Свое веское слово, разумеется, сказал и Запад; американцы настойчиво требовали от Ельцина с Черномырдиным: увольте Полеванова.

Соответствующие письма были направлены президенту и премьеру тогдашним российским послом в Вашингтоне Воронцовым, министром иностранных дел Козыревым. (Абсурдность нашей бюрократии заключалась в том, что Полеванов, как вице-премьер, сам получал копии всех этих кляуз.)

24 января на встрече в Женеве госсекретарь США Уоррен Кристофер открыто объявил коллеге Козыреву, что предоставление транша МВФ впрямую зависит от фамилии председателя ГКИ. На другое же утро Полеванов был уволен, установив таким образом своеобразный рекорд скоростного спуска; в этой должности он проработал 2 месяца и 10 дней. Кроме того, Полеванов оказался самым дорогостоящим членом правительства; за его голову МВФ заплатил 6 миллиардов долларов. Ровно такой кредит был выдан России в день его отставки…

Однако история на этом отнюдь не закончилась, потому что любимые советники Чубайса - американцы Джонатан Хэй и Андрей Шлейфер - очутились вскоре в эпицентре скандала нового.

Надо сказать, что факт присутствия иностранных советников в Госкомимуществе - сам по себе ничего предосудительного не означал; в конце концов, российская модель приватизации как таковая разрабатывалась американцами изначально.

В те далекие уже времена безграничное влияние на ход реформ имело несколько весьма сомнительных организаций: Леонтьевский центр, Международный институт правовой экономики и Центр приватизации под руководством Максима Бойко (впоследствии этот молодой чубайсовский сподвижник станет вице-премьером и министром госимущества).

Все они содержались на деньги Соединенных Штатов; да так успешно, что когда в 1997-м спонсоры попросили новоиспеченного министра Бойко отчитаться за потраченные ПО миллионов долларов, он с грехом пополам сумел подтвердить расходование лишь 70 миллионов; оставшуюся сумму пришлось списывать в убытки.

Засучив рукава, эти организации писали законы, участвовали в разработке и проведении приватизационных конкурсов, готовили новые реформы. Именно Международный институт правовой экономики был, например, истинным прародителем нового государственного органа - Федеральной комиссии по ценным бумагам, организованного по американскому образу и подобию.