Как убивают Россию (с иллюстрациями)

А во-вторых - и это куда важнее - чудо-реформаторы с самого начала были настроены на то, чтобы разрушить весь мир до основанья, а затем… Такое чувство, что они словно мечтали принести себя в жертву общественному мнению; даже получали от этого своеобразное удовольствие, считая себя кем-то вроде Джордано Бруно.

Еще в 1990 году в полузабытом ныне журнале «Век XX и мир» (шестой номер) был опубликован довольно любопытный документ, на который мало кто тогда обратил внимание; фрагмент аналитической записки «по концепции перехода к рыночной экономике в СССР», подготовленной группой Чубайса. (Напечатали его под характерным заголовком «Жестким курсом…».)

В этом документе авторы детально изучали возможные негативные последствия концепции «большого скачка»; иными словами, они отлично представляли, сколь велики будут грядущие социальные потрясения, и даже подробнейшим образом предсказывали их.

Цитата: «…к числу ближайших социальных последствий ускоренной рыночной реформы относятся общее снижение уровня жизни, рост дифференциации цен и доходов населения, возникновение массовой безработицы». В свою очередь, это повлечет сильнейшее социальное расслоение и возникновение «с высокой вероятностью экономических забастовок в базовых отраслях промышленности и политических забастовок в крупных городах».

Думаете, после этих строк авторы (читай, Чубайс) предприняли попытку поразмыслить, как бы последствий таких избежать или хотя бы минимизировать? А вот - и не угадали. Все дальнейшие их рассуждения свелись к прямо обратному: выработке «правильных» мер противодействия грядущему народному гневу и сопротивлению; типа - железной рукой загоним человечество в счастье.

«Не последнее место, - читаем в статье, - займут меры антидемократического характера», как-то: запрет на забастовки, контроль за информацией, ограничение полномочий или роспуск представительных органов, «роспуск официальных профсоюзов в случае их выступления против правительственных мер». Любое «идеологическое» сопротивление предлагается подавлять беспощадно, «необходимо поставить под свой контроль все центральные средства массовой информации».

А как вам, например, такой пассаж? Следует «дифференцировать меры в отношении рабочего движения - закрывать, например, одну шахту из трех, сохраняя на остальных нормальные условия оплаты».

Как видно, ничего общего с либерализмом и демократией взгляды их не имели; равно как и проведенные этими ребятами реформы (разработанные, напомню, американскими советниками) не имели ничего общего с реформами в принципе.

Вся концепция приватизации по-Чубайсу сводилась лишь к одному: взять и поделить. Неважно, кому и за сколько государство продаст предприятия - главное, сделать это побыстрей и помасштабней.

Вспоминая сейчас то время, кажется, будто жили мы в каком-то похмельном бреду. Морские порты вместе со всей инфраструктурой и кораблями уходили по цене одной проржавевшей баржи. Валютоемкие, крепко стоящие на ногах заводы отдавались за сумму, равную размеру их месячной прибыли.

Челябинский тракторный завод, где работало 55 тысяч человек, продали за 2,2 миллиона долларов.

Северное морское пароходство - одно из крупнейших в стране - за 3 миллиона.

А легендарный «Уралмаш» - гордость Урала, центр мирового тяжелого машиностроения (34 тысячи рабочих) - и вовсе был выкуплен бывшим завлабом Кахой Бендукидзе за два набитых ваучерами автомобильных багажника.

«Нам нужны миллионы собственников, а не горстка миллионеров», - прекраснодушно изрекал Ельцин накануне приватизации летом 1992-го; но откуда возьмутся эти миллионы собственников - ни он и никто из реформаторов объяснить так и не сумел.

Ваучер - обезличенный приватизационный чек, придуманный Чубайсом (он называл его «билетом в свободную экономику») - имел номинал в 10 тысяч рублей; но за эти деньги купить что-либо в стране с постоянно растущей инфляцией было попросту невозможно.

Не знаю, как вам, мне лично не посчастливилось встретить ни одного еще человека, получившего со своего ваучера хотя бы рубль дохода; в лучшем случае ваучеры перепродавали спекулянтам за бутылку.

Тут-то и кроется главная закавыка; получается, что приватизация проводилась отнюдь не в интересах населения, и была на руку исключительно узкой группке лиц, способных выложить из кармана пару-другую миллионов долларов, дабы закомпостировать этот самый злополучный билет. А откуда, интересно, таковые богатеи могли появиться в 1992 - 1993 годах?

Ответа может быть только два: либо - из числа цеховиков и подпольных валютчиков (честный, среднестатистический кооператор такие барыши и в глаза не видел). Либо - из недр организованной преступности; что, собственно, разницы особой не имеет, ибо оргпреступность и теневая экономика - есть, по сути, единое целое. («Обе стороны медали - выбиты в одном металле», - писал когда-то Ежи Лец.)