Как убивали Бандеру

Больше всего не повезло Игорю Бровману: не тронули его в самую последнюю предвоенную чистку, когда перестреляли и шефа, и Привалова, и почти весь отдел, пощадила его немецкая пуля, хотя он прошел в Смерше через всю войну и дослужился до подполковника.

И в первые послевоенные годы судьба хранила, и он двигался вверх, и все-таки не повезло: в сорок восьмом, во время кампании против космополитов, Бровмана арестовали, обвинили в связи с крупным английским шпионом Кристофером Барни и приговорили к «вышке».

Перед смертью он почему-то вспомнил двух агентов-дураков, которые попадут в рай.

Японские страсти-мордасти

Геннадию Булкину не повезло ни с внешностью, ни с особыми талантами, и вообще судьба к нему не благоволила с момента поступления на восточный факультет Института международных отношений: мечтал на западный, но туда ломились ребята с мохнатой рукой, пришлось выбрать восточный, ненавидел себя за это, представлял жизнь в дикой жаре, с малярией, скользкими рептилиями и разными инфекционными заболеваниями, в окружении нищих туземцев. Но больше всего опасался Булкин, что бросят его на японский язык, о трудностях которого ходили легенды, не зря ведь в совучреждениях за него платили аж 20 процентов, в два раза больше, чем за английский или немецкий. Мало того что у многих от изучения японского ехала крыша, мало того что при первом контакте с живыми японцами ухо ничего не разбирало, а язык отнимался, так он еще без постоянной тренировки полностью испарялся, превращался в труху, и многие годы труда летели кошке под хвост.

Ночью молился богу, чтобы уберег от японского, на собеседовании прямо сказал, что не хотел бы учить этот проклятый язык, но все равно свершилось: всучили-таки! Шесть лет корпел, не разгибая спины, выучил, хотя и плохо, этот дьявольский язык, порой снились живые иероглифы, они бегали, танцевали, взявшись за руки, и проделывали прочие непотребные вещи. Язык выучил, но японцев не полюбил. Пытался проникнуться насильно, читал с раздражением танки, непонятного Мишиму, ходил в театр Кабуки, смотрел цветную графику Утамаро и Хокусаи – ничего не помогло, не проникся, не полюбил великую японскую культуру и ее народ, наоборот, пришел к выводу, что в душу японца, если она и существует, не проникнуть. Другая цивилизация, несмотря на внешний лоск, опасная цивилизация, своего рода троянский конь, проникший в глубины западной экономики и подрывавший ее изнутри.

Учеба в институте подходила к концу, началось распределение, и вроде бы с неплохими перспективами для японоязычных: и на радио, и в МИД, и в ЦК партии… Но больше всего боялся Булкин, что его распределят в КГБ, с детства не любил и боялся эту организацию, хотя никто в его рабоче-крестьянской семье репрессиям не подвергался. Да и не боялся бы, если бы не дружил с Аликом – сыном генерала КГБ, тот об организации знал все и заваливал Гену информацией о пытках в застенках ЧК, об убийстве Гумилева, о ночных арестах и о прочих страхах. И снова молился, и, конечно, предложили в КГБ и больше никуда, о роде работы обещали рассказать после зачисления. Проконсультировался с Аликом, тот сказал, мол, просись в разведку, все же это занятие благородное, а то будешь ловить японских шпионов в Москве, а знаешь, какие они хитрые? Читал у Куприна рассказ «Штабс-капитан Рыбников»? Никакой он был не русский, а чистокровный япошка, выдававший себя за русского офицера. Ха-ха! А что с глазами делал? Спички вставлял, чтобы не были узкими и косыми, как у всех у них? Да ерунда! Мало ли у нас косых – эвенков, якутов, казахов и прочих японообразных! Интересно, что заподозрила его в шпионстве заурядная проститутка, уж слишком ласковым и нежным он оказался, совершенно необычным кавалером, каких среди русских грубиянов не сыщешь…

И снова молился, чтобы попасть в разведку, и попросился даже, но загремел по закону бутерброда в контрразведку, причем не во второй главк и даже не в московское управление, а в УКГБ славного города Хабаровска. Перед отъездом решил жениться, далеко искать не стал и сделал предложение сокурснице с индийского отделения Инне, девушке неприметной, но умной, из хорошей партийной семьи, правда, ростом она выдалась выше Геннадия на целую голову. Увы, получил отказ. Сначала комплексовал, потом затих. Ну и что? Поищем и найдем другую. С таким великанским ростом ее и в Японии не использовать: видно за версту, никакая конспирация не поможет…