Как убивали «Спартак»: сенсационные подробности падения великого клуба

Обедать тренер тогда еще приглашал журналистов сам. С учетом того, что работать в Тарасовке нам нередко приходилось подолгу, такой подход выглядел цивилизованным и человеческим. И ни к чему, по нашему разумению, не обязывал. Олег Иванович же, видимо, считал, что Спартаковским Обедом облагодетельствует репортеров до такой степени, что людям, испытавшим божественный вкус тарасовской кухни, критиковать «Спартак» и лично главного тренера даже в голову не придет.

После моего конфликта с Романцевым он сам и некоторые другие клубные работники столько раз укоризненно вспоминали эти несчастные обеды, что с тех пор питаться на базах футбольных клубов, даже в полуобморочном от голода состоянии, я зарекся. Далеко не все, конечно, так мелочны, как Олег Иванович, но случай со «Спартаком» меня научил: если что случится – тебе вспомнят все, что было, и даже чего не было.

Еще недолго после конфликта я питал иллюзии, что это – временное. Думал: в конце концов мы же верим, хоть и по-разному, в одного, спартаковского бога! И однажды, казалось, примирение произошло. Уезжая в начале 1996-го на несколько лет в Америку, я оказался на каком-то футбольном банкете в Доме журналистов. За одним из столиков сидели Романцев и Вячеслав Колосков. Я подошел, рассказал о своем предстоящем отъезде и сказал: «Хочу, Олег Иванович, чтобы мы расстались, не держа друг на друга зла». Романцев согласился, и мы скрепили, как мне казалось, примирение рукопожатием.

Увы, степень злопамятства Олега Ивановича я недооценил. Как только в 1999-м, уже вернувшись, я вновь за что-то его в газете пожурил – отношения вновь были прекращены. Теперь уже навсегда.

С каждым годом черный список Романцева, становившегося все более нетерпимым, ширился. Поначалу просматривалась даже определенная логика. С тренером разругались все журналисты из разных изданий, которые регулярно общались с Романцевым и навещали «Спартак» в начале 1990-х. В пору репортерского ученичества, когда мы только добывали информацию, брали интервью и – абсолютно искренне! – восхищались командой и ее тренером, за которых к тому же в большинстве своем еще и болели, нам раскрывали объятия. Как только начали робко, а потом все смелее высказывать свое мнение и оно не всегда оказывалось созвучным романцевскому – тут же стали в Тарасовке персонами нон-грата. Это стало уроком на всю жизнь. Уроком, которому в начале 1990-х меня учил великий журналист Лев Иванович Филатов, – не сокращать дистанцию с объектами творчества, потому что если такое сближение и добавит информированности, то объективности и свободы в оценке событий и людей лишит. Я слушал Филатова, в кунцевскую квартиру которого ходил весь 1990 год, кивал, действительно верил, что буду делать именно по-филатовски. Но попробуй удержаться в 17–18 лет, чтобы не сблизиться с людьми, за которых только что переживал как обычный болельщик! Да и, став репортером, «переживать не перестал».

Только со временем я понял, насколько прав Филатов, учивший меня умению держать дистанцию. Понял, как всегда и бывает, на собственных ошибках.

Многим памятна история, которая приключилась с НТВ после материала Василия Уткина в «Футбольном клубе» о поражении от «Кошице». Достаточно было показать, как тысячи спартаковских же болельщиков скандировали: «Романцев – вон!», чтобы навлечь на телеканал репрессии.

Коллективные письма футболистов, использование административного ресурса, чтобы принудить к молчанию неугодных журналистов, бойкоты всей прессы после одного сугубо индивидуального выступления – все это ведь тоже Романцев. Не говоря уже о многолетнем отказе от посещения послематчевых пресс-конференций (обязательных, между прочим, и его регулярные неявки обошлись клубу в кругленькую сумму), что сам тренер однажды после выездной игры, расслабившись, прокомментировал так: в Москве, дескать, есть несколько физиономий, которые только и ждут, чтобы вытащить из-под стола какой-нибудь пасквиль или провокационный вопрос.

В марте 2000 года «Спартак» с «Локомотивом» закончили свой матч нулевой ничьей, и я задал Романцеву вполне невинный вопрос: «В прошлом году вы дважды обыграли „Локомотив“ со счетом 3:0, теперь – сделали ничью. В чем-то прибавил соперник или ваша команда в каких-то компонентах сыграла слабее?» Дальнейшее лишило автора дара речи. Романцев потрепал меня по голове, быстро произнес: «Ах ты, мой умненький!» – и устремился в сторону раздевалки.

История эта стала едва ли не темой для анекдота. Как и многие другие.

Вот телекадр из смешанной зоны в Казани после матча 2003 года «Рубин»-«Спартак». «Олег Иванович, можно несколько вопросов для канала НТВ+?» – поинтересовался коллега. «Обязательно!» – с редкостным дружелюбием ответил Романцев. И, не сбавляя шага, направился к автобусу.