Как убивали СССР. Кто стал миллиардером

И еще программа говорила о системе власти. «Главное – профессионализм, порядочность, забота о горожанах, ответственное отношение к делу». В реальности политика Попова-Лужкова, как говорится, рядом не лежала с такими правильными принципами и обещаниями.

Характерна судьба валютных средств, которые должны были расходоваться на нужды города. Типичный способ расхищения валюты продемонстрировало коммерческое бюро «Мосинрасчет», созданное в 1988 году для аккумулирования валютных средств города. Проверка КРУ Минфина в июле 1992 года показала, что огромные суммы в валюте не поступают в бюджет города. Например, были скрыты доходы от эксплуатации гостиницы «Россия» (500 тыс. инвалютных рублей) и гостиницы «Украина» (1 200 тыс. рублей). Зато бюро «Мосинрасчет» стало соучредителем СП «КНИТ – Калужская застава». Часть своего вклада бюро перечислило в Евробанк (Франция) («РГ», 30.01.93).

В 1992 году московское правительство пользовалось многомиллиардным кредитом Центробанка на строительство муниципального жилья. Но, постоянно продавая жилье на аукционах, московские администраторы не только не погасили кредит, но обратились в ЦБР с просьбой списать его. Куда же исчезли деньги? Этого выяснить так и не удалось («Дума», № 14, 1993).

Особое положение Москвы давало возможность Попову и Лужкову буквально вышибать деньги из российского правительства и использовать их без всякого контроля. Если 29 декабря 1991 года Ельцин своим указом отписал Москве 15 % налога на прибыль и 5 % налога на добавленную стоимость, которые собирались на территории города, то через месяц эти цифры (опять же президентским указом) были повышены до 46 % и 18 % соответственно. Помимо этого, в конце февраля 1992 года Попов и Лужков получили еще и 20 млрд рублей в качестве дополнительного ассигнования («РГ», 04.04.93). Связь с первыми кровавыми событиями 23 февраля в данном случае достаточно прозрачна. Ельцин уже тогда был заинтересован в конфронтации и хаосе. Нужны были средства на политику. В Москве они были особенно нужны, а новая номенклатура уже научилась у старой отжимать капиталы из городского бюджета.

Помимо внушительных ассигнований «сверху», московское правительство удачно изымало средства из-под контроля и переводило их на счета частных фирм, возглавляемых «своими» людьми. Чего стоит хотя бы арендная плата за 29 млн кв. метров нежилых помещений, которыми располагала Москва. По самым скромным подсчетам от их аренды можно было бы получить до 20 млрд рублей («РГ», 04.04.93). Но с самого первого проекта бюджета города Правительство Москвы не собиралось показывать эти доходы. То же самое касается и дивидендов от деятельности коммерческих структур, в которых свою долю имела мэрия. В казну деньги от таких структур практически не поступали. Прибавим сюда еще и внебюджетные фонды, которые подчас вместо заявленных в их уставах целей занимались обеспечением чиновников зарплатой и доходными местами.

Самые приблизительные подсчеты показывают, что доходная часть бюджета 1992 года была занижена Лужковым и его компанией наполовину, в лучшем случае – на треть. Это и стало основой тех невиданных финансовых средств, которые «проросли» в коммерческих структурах и политических баталиях 1993 года.

История номенклатурной приватизации бюджета продолжилась и в 1993 году. За несколько месяцев проект доходной части бюджета, представленный администрацией, изменился с 500 млрд рублей до 1500 млрд. Откуда и куда уходили деньги, не могли понять и сами московские чиновники, занятые до полного увлечения разграблением города. За весь 1993 год правительством Москвы предусматривались поступления в бюджет от аренды приватизированными предприятиями их помещений всего лишь в размере 9 млрд рублей (8780 тыс. долларов по текущему курсу) («Коммерсантъ-Дейли», 16.07.93).

Подробно разбираться в очередном витке финансовых махинаций было уже некому. Отчет о деятельность Лужкова и его финансистов в 1993 году утверждался уже ручной Городской Думой (своеобразная «вырезка» из Моссовета, образовавшаяся в результате порочного изменения законодательства и тайного сговора тех, кто считал голоса на сессии Моссовета), которая функции контроля не могла осуществлять в силу своей интеллектуальной немощи и политической прирученности.

Летом 1993 года Моссовет еще успел рассмотреть отчет об исполнении бюджета 1992 года. Мэрия на этот раз попыталась подготовиться основательно, выпустив чуть ли не целый том документов и аналитических записок. Полгода спустя депутатам и самим себе чиновники пытались доказать, что их прогноз доходов города был оптимальным. Но шила в мешке не утаишь. Как и в 1991 году, занижение доходов по сравнению с цифрой фактически поступивших в городскую казну средств только по официальным данным составило около 60 %.