Как убивали СССР. Кто стал миллиардером

А вот второе «фундаментальное» положение имеет другое свойство: свойство невольно высказанной правды. Попов считал (или делал вид, что считал), что аппарат может отвергнуть предложенную коалицию, и тогда придется отмежеваться от всего того, что аппарат делал в стране. Именно последний шаг пришлось совершить «неконструктивным» участникам демократического движения, сепаратно от которых Попов договорился с номенклатурой. По формулировке Попова: «чтобы не стать сначала ширмой для реализации чуждой нам программы, а затем – козлом отпущения, на которого спишут все провалы…». Правда, козлами отпущения эту часть демократического движения номенклатура все же сделала, как сделала дойной коровой «реформ» всю страну. Чуть ниже по тексту брошюры Попов проговаривается: в по-поповски организованной демократической республике главное – работа аппарата, работа профессиональных чиновников, а не народных депутатов. Т. е. не о профессиональном росте народных представителей Попов заботился, а о «праве» аппаратчиков самочинно заправлять у кормила государственной власти. Это был замысел государственного переворота, в котором Попов принял деятельное участие. А последствия этого переворота растянулись на два десятка лет. И еще не известно, выживет ли Россия после грабежа, который устроили «победители».

«Теоретики» пугали народ бюрократией, которая хочет превратиться в слой собственников. Собственниками, надо полагать, должны были стать только «демократы». Пугали только для того, чтобы увеличить свою долю, провести «капитализацию» политического влияния. И получилось: собственность была разделена между сплотившимися вновь отрядами чиновников. Населению достались фиговые листочки ваучеров. Попов был прям и откровенен в своей случайной «гениальности»: он ставил вопрос о том, кто будет хозяином перестройки. Для себя и своих ближайших соратников он этот вопрос смог решить однозначно: похозяйствовать им удалось с большой личной выгодой.

Чтобы отвести внимание от собственной бесплодной деятельности, Попов и его компания развернули целую пропагандистскую войну против Советов – еще слабых и неэффективных, но все же избранных народом. Свою недееспособность новые чиновники списывали на систему: система, мол, виновата. Но именно эта система помогла Попову пересесть в кресло мэра и покуролесить еще год. Опять же, не отчитываясь ни перед кем. Это вообще принцип постсоветской бюрократии: нигде и ни перед кем не отчитываться. Предельно неэффективные «менеджеры» просто грабили страну и постоянно объясняли, почему они при этом имеют право на власть.

Расчленение страны было прямо декларировано Поповым. Публикация, распространенная массовыми тиражами и требовавшая разделить страну на несколько десятков независимых государств, не была воспринята во власти (тогда еще мощной и своим аппаратом, и спецслужбами, и контролем за всеми СМИ) как призыв к государственному перевороту. Попов не был арестован и изолирован. Напротив, он был прославлен на ходу перестраивающейся коммунистической номенклатурой, уже запланировавшей превращение в олигархию. Бредовые планы, несмотря на отсутствие поддержки в народе и даже среди соратников-демократов Попова, все-таки были реализованы. Живодерская идея народовольца Попова восторжествовала – для подобных людей это главное.

Все, все предсказано Поповым в его «фундаментальной» работе! Только в большинстве случаев с точностью «до наоборот». Не с антиаппаратным путем перестройки оказался связан сам Попов, не антибюрократической фигурой оказался в борьбе за демократию Ельцин. Именно они, а не мифический аппарат, провели «мероприятия», от которых предостерегал (а, скорее всего, тайно их жаждал) Г. Х. Попов: развал СССР, распродажа богатств страны и превращение России в сырьевой придаток мировой олигархии, установление режима либеральной тирании и проведение фальшивых выборов…

Если Попов-экономист – чисто мифологический образ, то Попов-политик – вполне реальная фигура, способная вписываться в динамичную ситуацию большой Смуты, которая накрыла Россию в 90-е годы XX века и до сих пор не рассеялась.