Как уходили вожди

Вчитайтесь в строки его воспоминаний. Как кощунственно звучат признания А. Коржакова: "Около 18 часов 4 октября 93-го, благополучно сдав мятежников с рук на руки, мы с Барсуковым прямо из Лефортово поехали в Кремль, на доклад. Президента не застали в кабинете, он был в банкетном зале. С удивлением я обнаружил, что торжество в честь победы началось задолго до победы и уже подходит к концу… Нам налили до краёв по большому фужеру водки. Легко залпом выпив, мы присоединились к общему веселью".

Не знаю, как вам, а мне стало страшно — кто же стоял во главе власти?.

Часть 8. Б. Н. Ельцин. Диагноз болезни

Кем был сменивший Горбачёва Б. Н. Ельцин — герой, стратег, задумавший и осуществивший уничтожение коммунистического строя, великий гражданин XX века, обеспечивший победу демократии в России? Или это антипод описанному портрету, как считают многие, и все, что он совершил, творилось лишь с одной целью — захватить власть любой ценой, во что бы то ни стало взойти на Олимп, стать "царём Борисом"? Не буду ссылаться на коммунистов, чтобы исключить возможные обвинения в предвзятости. Сошлюсь на иностранных политических экспертов.

Обозреватель итальянской газеты "Република" Сандро Виола, которого не заподозришь в симпатиях к коммунистам, пишет, что Ельцин — человек "вспыльчивый, авторитарный, неустойчивый в своих настроениях, к тому же алкоголик, и его здоровье в отвратительном состоянии". Ещё более резко отзывается о нём Д. Кьеза в книге "Прощай, Россия!": "Сказать о нём можно многое. Что он груб, циничен, склонен выжимать своих соратников до капли, а затем жертвовать ими, сваливая на них всю ответственность… невежественен в экономике, неспособен критически воспринимать лесть и любит окружать себя царской роскошью… Но главная его черта другая. Он — лжец". Основное обвинение Д. Кьезы заключается в том, что "никогда ещё с допетровских времён Россия не была такой ничтожной, такой маргинальной… Основную роль в этом откате сыграл поправший её трагическое величие Борис Ельцин".

Перенесёмся в далёкий теперь уже 1984 год, когда мне впервые пришлось встретиться в Свердловске с первым секретарём обкома Борисом Николаевичем Ельциным. В памяти остались воспоминания о типичном партийном функционере областного масштаба, мысли которого были заняты обычными житейскими проблемами: обеспечением населения продовольствием и жильём, ремонтом театра, строительством дорог. Мы провели тогда два вечера за обычным для тех времён застольем в честь гостей из Москвы. И, честно говоря, Б. Ельцин меня покорил не только своим знанием нужд области и заботой о её жителях, но и своим характером, в котором чувствовались сила, напористость. Привлекала и его простота в общении. (Кто тогда думал, что многое в его поведении носит популистский характер?)

Поэтому я не удивился, когда Лигачёв, с восторгом рассказав о Ельцине, проронил, что они с Горбачёвым хотят привлечь его для работы в Москве, в ЦК КПСС, с перспективой дальнейшего выдвижения в Политбюро. Для меня, да и для многих, было ясно, что его перевод на должность заведующего отделом ЦК — лишь трамплин и что он должен заменить кого-то из старой гвардии руководителей. Но кого? Ларчик просто открывался. Надо было убрать ненавистного В. В. Гришина. В то время я, как правило, участвовал в работе московских партийных конференций и помню, с каким энтузиазмом Ельцин был избран на должность первого секретаря Московского горкома партии, какие надежды возлагали на него не только коммунисты, но и простые москвичи.

И хотя звучали, да и продолжают звучать голоса об ошибке, которая была сделана Горбачёвым и Лигачёвым, рекомендовавшими Ельцина, будем честны перед Историей и скажем, что в декабре 1985 года в их окружении не было более подходящей фигуры на роль лидера Москвы. Да и первые шаги Ельцина по наведению порядка в Москве были поддержаны всеми — от Горбачёва до простого рабочего. Поражали его работоспособность, стремление самому вникнуть во все вопросы, неважно — касается это работы ЗИЛа или деятельности районной поликлиники. Работал он в буквальном смысле день и ночь. Учитывая гипертонические кризы, которыми он страдал, мы (врачи) неоднократно просили его соблюдать хотя бы минимальный режим. Но он, иначе не скажешь, пропускал мимо ушей все наши рекомендации, и по-человечески я его понимал.

Став после В. В. Гришина первым лицом в Москве, Б. Ельцин должен был показать себя, завоевать авторитет, доказать, что выбор не был ошибочным. Конечно, это сильная личность, полная неудовлетворённого тщеславия и жажды власти.

Но если говорить по большому счёту, то тот административно-командный метод, который потом, борясь за власть, часто с популистскими целями критиковал Б. Ельцин, был типичным стилем его работы в Московском горкоме.