Как украсть короля? История Уоллис Симпсон

По натуре Уоллис была веселой, остроумной, любознательной девочкой. Однако образ, который она выбрала для себя, впоследствии оказался неожиданным не только для ее родственников, но и по большей части для нее самой. Она стала не только женщиной ради мужчин, роковой женщиной или даже женщиной-вамп, но самое главное – она стала женщиной с мужским именем и мужским характером. Вот и первое ее несоответствие – внутренний конфликт первозданной природы и личного выбора.

Маленькая Бессиуоллис много времени проводила в доме бабушки – одной из самых ярких представительниц благородного клана Уорфильдов. История этой семьи восходит к временам, когда на покорение Нового света отправлялись лишь самые достойные и титулованные люди Англии, о чем бабушка не позволяла никому забывать ни на минуту. Ее дом скорее можно было назвать дворянским имением, нежели американским домиком в привычном смысле этого слова – все было добротным, подобранным с исключительным вкусом и, как это принято называть, классическим. Это был один из немногих американских домов, куда нельзя было войти, не имея хороших манер, достойного происхождения и белых перчаток, где каждое новое поколение воспитывалось в соответствии с традициями и этикетом.

Бабушка Уоллис – Анна Эмори Уорфильд (1830–1915) – была вдовой того самого знаменитого Генри Мактира Уорфильда, речь о котором шла ранее. У них было семеро детей: Дэниел (1851–1884), Энн Эмори (май – декабрь 1853), Ричард Эмори (1855–1924), Соломон Дэвис (близкий дядя Уоллис, опекавший ее вплоть до замужества, 1859–1927), Элизабет Мактир (1865–1866), Генри Мактир-младший (1867–1947) и Тэкл Уоллис (отец Бессиуоллис, 1869–1896). Все дети воспитывались по викторианским стандартам[6]. Поэтому в поведении даже маленькой Уоллис были черты, присущие самому высшему британскому обществу. Конечно, со временем исключительность династии Уорфильдов стерлась, и манеры уже были не столь изысканными, но тем не менее воспитание все еще считалось высокого уровня. И когда наступит решающий момент, Уоллис дополнительно возьмет несколько уроков у самых влиятельных дам британской элиты 30-х годов и приобретет британский акцент вместо американского. Очень любопытен следующий факт: после того как Уоллис начнет общаться с наследником, у него появится американский стиль разговора, перенятый, скорее всего, именно у Уоллис, а она станет почти англичанкой.

На основании вышесказанного становится очевидным, что родственные связи и исторические корни обеих семей способствовали появлению у Уоллис мании величия, а отсутствие средств – умению не очень церемониться при реализации желания их иметь.

2. Маленькая Бесси

После того как два американских клана англо-французского происхождения Уорфильды и Монтекки слились в лице Бессиуоллис, между ними начали возникать конфликты, взаимные претензии и даже соперничество. Несчастная Уоллис постоянно попадала из огня да в полымя. Монтекки воспитывали ее таким образом, чтобы девочка ни в коем случае не была похожа на чопорных Уорфильдов, а те, в свою очередь, пугали ее, что если она будет плохо себя вести, то станет похожа на “этих вульгарных Монтекки”. А слово “вульгарность” в то время было равноценно ругательству. Даже само имя Бессиуоллис было двойственным: не только состоящим из двух имен – Бесси и Уоллис, – но и представлявшим собой две части разных семейств: имя Бесси было дано в честь представителей Монтекки, а Уоллис – в честь Уорфильдов. Сама же Уоллис причисляла себя, разумеется, больше к Уорфильдам, так как они были более уважаемыми, более влиятельными и более богатыми.

Несмотря на семейные разногласия, Бесси чувствовала себя прекрасно как в одной семье, так и в другой. Все ее очень любили и были ей рады, чем она пользовалась при каждой возможности и что со временем сделало ее совершенно избалованным ребенком.

После смерти мужа Элис Монтекки надеяться было не на кого, и она фактически осталась одна с маленьким ребенком на руках. Монтекки мало чем могли ей помочь, и сердобольные Уорфильды, несмотря на весь свой цинизм и меркантильность, в конце концов не смогли остаться в стороне и приютили ее у себя.

Первые годы жизни Бессиуоллис провела у своей бабушки Анны Эмори Уорфильд в доме на Престон-стрит, 34, в Балтиморе, где у нее даже была няня-ирландка. Спустя много лет Уоллис написала в своих мемуарах, что из всех местожительств этот дом ей нравился больше всего – “старый, но очень дорогой дом бабушки Эмори на Престон-стрит”. Показательно, что Уоллис помнила не то, насколько этот дом был для нее теплым или гостеприимным, но каким он был роскошным. Человеческий фактор для нее никогда не играл особой роли – куда более важным для Уоллис, даже в детстве, было социальное положение и финансовое состояние.