Как укротить мерзавца

– Ты же знаешь, что это не так. – Костя плавно шагнул к ней, протянул было руку, чтобы коснуться, но она отшатнулась. – Как же ты, должно быть, меня презираешь. И всё из-за тех слов?

– Всё из-за того, каким ты стал, – тихо ответила Алиса. – Того, что я вижу вокруг тебя. Внутри тебя.

– А ты уверена, что видишь, что там, внутри? – он напряжённо всматривался в её глаза, пытаясь найти там хотя бы тень того, что чувствовал сейчас.

Она молчала, плотно сжав предательски задрожавшие губы. В носу отчаянно щипало, но разреветься перед ним сейчас значило признать своё полное поражение. Прежде всего, перед самой собой.

– У меня ничего не было вчера с Амалией. И ни с кем другим не было с той первой ночи, что мы провели вместе. – Костя осторожно положил ладони ей на плечи, заставляя поднять на него блестящие глаза. – Ты не просто вошла в мою жизнь – ворвалась в неё таким ураганом, что места для мыслей о других женщинах не осталось. Мне даже стали сниться эротически сны! Я видел их в последний раз в семнадцать!

Тень улыбки мелькнула в её глазах, и Костя, ободрённый, продолжил:

– Она разлила на себя кофе. Как я сейчас понимаю – специально. Надеялась на что-то, и тут я тоже виноват, что дал повод когда-то, но… Алис, – он смотрел так проникновенно, что у неё невольно подгибались колени, а сердце билось так быстро, что почти заглушало его слова. – Я тебя люблю. Только тебя. Одну и навсегда.

Повисла тишина. Звенящая, томительная, полная чужих надежд и мечтаний. Наконец Алиса медленно покачала головой.

– Мне так хочется тебе поверить…

– Поверь! – с жаром воскликнул Костя. – Поверь! – И добавил чуть слышно: – Если тоже любишь, конечно. Потому что если нет, то кто я такой, чтобы заставлять тебя от…

Он не успел договорить: Алиса, привстав на носочки, накрыла его губы своими, обвивая руками шею, притягивая к себе. Сумка, которую она держала всё это время в руках, со стуком упала на пол, проехав к столу, когда кто-то оттолкнул её ногой в сторону.

– Люблю тебя… люблю… люблю… – Алиса шептала лихорадочно, исступлённо, словно спеша наверстать упущенное за годы одиночества и тоски. И Костя отвечал с не меньшим жаром, прижимая её к себе и зная, что теперь ничто не заставит вновь отпустить её от себя.

Два года спустя. Где-то на побережье Занзибара

Песок под ногами казался бархатным, словно трудолюбивые туземцы только и делали, что ночами просеивали его, устилая пляжи белым туристам. И те, чтобы их труд не пропадал зря, постоянно зарывались в него ногами, пропускали сквозь пальцы и просто лежали, впитывая тепло, накопленное за жаркий день. Невероятная бирюза Индийского океана, глубокое синее небо, шелест пальм и полное отсутствие мыслей – казалось, здесь просто невозможно думать о проблемах. Казалось, но не получалось.       – Ты уверена, что они не поплывут на соседние острова? – в очередной раз спросил Костя, расхаживая перед ротанговым шезлонгом, в котором лежала Алиса.

– Уверена. Кот, серьёзно, хватит мельтешить, у меня от тебя уже голова идёт кругом.

– Дочь с парнем ушла в город, полный местных, а тебе всё равно! – возмутился он, но всё-таки присел на край соседнего шезлонга.

– Они встречаются почти год. Он полетел с ней сюда. Может, пора начать доверять ребёнку?

– Вот именно, ребёнку! – фыркнул Костя. Но, встретившись с насмешливым взглядом Алисы, покачал головой. – Ладно, ты права. Надо быть проще.

Он тяжело вздохнул и потянулся к коктейлю, стоявшему на столике между ними. Неподалёку послышался громкий смех, и вскоре на пляж выскочил Игнат, поднимая белоснежные клубы песка. Смуглый от природы, сейчас он загорел ещё больше, и голубые шорты казались на нём совершенно инородным предметом, гораздо больше подошла бы набедренная повязка.

– Я пошутил! – вскинув руки, задыхаясь от смеха, прокричал он, глядя в сторону зелёной стены тропических зарослей, за которыми скрывались их бунгало. Через минуту оттуда вышла Таня, в длинном белом платье с разрезами по бокам, покрытом яркими вышитыми узорами. Слегка перекатываясь, как уточка, она грозно смотрела на мужа, поджимая губы.

– Он назвал меня бегемотом! – возмущённо воскликнула она, обращаясь к Алисе и Косте за поддержкой.

– Любимым бегемотиком! – поправил Игнат, подходя к ней, чтобы поцеловать. Но Таня замахнулась на него, шутливо ударяя в плечо. – Самым любимым бегемотиком на свете, – не сдаваясь, промурлыкал он, коротко и нежно целуя.

– Никакого уважения к матери своего сына, – остыв, довольно пробормотала Таня.