Как укротить сердцеедку

– Я умолял его отказаться от этого союза и хотя бы раз ослушаться отца, – с горечью ответил Никандрос. – Но он был непоколебим и не проявил ни капли сочувствия или понимания. Андреас сказал, что ни одна женщина не выберет запасного игрока, когда ей предлагают самого кронпринца. Я провел ужасную ночь, обзывая его самыми последними именами. А на следующей неделе я поехал к Изабелле и предложил ей сбежать со мной. А она заявила, что я не смогу предложить ей ничего стоящего по сравнению со статусом следующей королевы Дрэкона. Я мог бы послать всех к черту и уйти, не так ли? Но я соблазнил ее еще раз, и она уступила, – с отвращением сказал Никандрос. – Рано на рассвете, пьяный и буйный, я нашел Андреаса и сказал, что давным-давно лишил девственности его будущую невесту. Чтобы он хотя бы раз в жизни узнал, каково это – быть вторым. Андреас стоял там и смотрел, а потом просто спросил, не нужна ли мне помощь, чтобы дойти до своих апартаментов. Я проснулся с похмелья, и меня тошнило от самого себя. Мне было противно от того, кем я стал в стенах этого дворца. Изабелла, Андреас и отец преподали мне бесценный урок и сорвали с меня розовые очки.

Проглотив подкативший к горлу ком, Мия задала вопрос, на который совсем не хотела слышать ответ. Она спросила, что это был за урок, и вдруг почувствовала, что стоит под массивной дверью, за которой скрывается сердце Никандроса.

– Они научили меня, что заботиться о ком-то значит дать ему власть над собой, позволить решать, чего я стою. А я слишком долго боролся за то, чтобы жить, и не собирался терпеть, чтобы за меня принимал решения кто-то другой. Два дня спустя я уехал из Дрэкона.

Мия даже не подозревала, какие шрамы остались у него от прошлого. Но вместе с тем он не стал жить этим прошлым, а установил свои собственные правила.

В тот день Никандрос спросил ее, что остается, когда ты убегаешь от самого себя. Потому что он обнаружил, что, несмотря ни на что, его брат и отец по-прежнему присутствуют в его жизни.

– Но ты все равно вернулся. Вы простили друг друга. Так почему Андреас может захотеть, чтобы ты уехал?

– Из-за инвестора, которого я нашел для поднятия экономики Дрэкона. Компания принадлежит Габриелю Маркесу.

– Бог мой, это брат Изабеллы?

– Да. Габриель хочет кусок Дрэкона, и мы вместе можем изменить взгляд мира на нашу страну. Но конечно же Андреас противится. Налоговая реформа, новые банковские законы, он придумывает все новые препятствия для меня, но я понимаю, в чем тут дело.

Мия слушала вполуха, потому что все ее мысли были заняты той другой женщиной. Никандрос любил Изабеллу. Может, она полностью разбила ему сердце? Как он мог снова доверять, когда она заставила его сомневаться в себе самом и с легкостью бросила его, так же как и его отец?

– А что случилось с мисс Маркес?

– Она вышла замуж за одного из членов королевской семьи Нидерландов и получила то, что хотела. А Габриель отказался от сделки, которую с ним собирался заключить мой отец. Но я верю, что он готов оставить прошлое в прошлом, и Андреас должен довериться моему мнению.

– После того, как ты признал, что у вас с братом никогда не было ни одного шанса узнать друг друга получше? Никандрос, доверие нужно заслужить.

Он дернулся, словно Мия ударила его. Его взгляд потемнел, словно он с силой захлопнул дверь перед ее лицом.

– Нет! Доверие дается просто так, оно не просчитывается. Это внутренняя интуиция. На поле ты подчинялась именно ей, а не статистике или игровой технике. Андреасу нужно поверить, что я не сделаю ничего такого, что причинит вред Дрэкону. Он или даст мне этот шанс, или откажется от моих услуг, но я не собираюсь играть по его правилам, как один из членов его чертова правительства. Словно я его ручная собачонка. То же самое с тобой, Мия. Я не стану ждать вечность, когда ты примешь решение. Не путай мое терпение со слабостью. Либо мы поженимся, либо встретимся в суде и среди толпы репортеров. Но я никому не позволю забрать то, что должно быть моим. Ни тебе, ни Андреасу.

Следующие два дня, пока Никандрос ждал решения своего брата, Мия была словно на иголках. Элени по секрету сказала ей, что Андреас проводил совещания со своими финансистами и членами государственного совета, которые все без исключения выступали против прежней инвестиционной системы. Никандрос не посетил ни одно из этих совещаний, хотя и был приглашен. Он также не искал встреч с Мией.

Никандрос заперся в своем кабинете, придумывая альтернативу своему прежнему плану, и Мия не могла пробраться сквозь стену разочарования и злости, которой он окружил себя.

Она чувствовала, что он отдалился от нее. Странно, но то, что она могла потерять ребенка, проиграв ему в суде, пугало ее меньше, чем потеря его самого.

Через окно спальни она смотрела, как он прохаживается по саду, и ее сердце сжималось от боли, которой она никогда не знала. Ей хотелось сделать что-то для него. Быть для него кем-то большим, чем женщина, которая вынашивала его ребенка.