Как уничтожать террористов

Несколько слов обязательно надо сказать о «стокгольмском синдроме», так как переговорщик сам может оказаться жертвой этого психологического феномена. Речь идет об особых отношениях, которые могут сложиться между заложниками и людьми их захватившими. У заложников появляется ощущение общей заинтересованности в благополучном разрешении конфликта, причем они как бы переходят на сторону своих тюремщиков.

Синдром обязан своим названием инциденту, имевшему место летом 1973 года в Стокгольме. Неудавшееся ограбление банка закончилось захватом заложников. Одна из женщин настолько прониклась интересами налетчика, что позже вышла за него замуж. При проявлении стокгольмского синдрома заложники могут активно защищать своих мучителей, предупреждать их о выдвижении штурмовой группы, вставать между преступниками и бойцами спецназа. Например, при штурме иранского посольства в Лондоне женщины-заложницы своими телами прикрыли от бойцов SAS самого молодого из террористов.

В случае длительного пребывания в роли заложников люди начинают враждебно относиться к властям, которые, как им кажется, мало делают для облечения их участи. Специалисты ФБР провели специальный анализ, который показал, что в процессе штурма заложники с большей готовностью выполняют приказы преступников, чем тех, кто их спасает.

У «стокгольмского синдрома» есть и позитивный момент: снижается степень опасности для заложников, так как у них складываются определенные отношения с преступниками, повышающие шансы на выживание. Переговорщик должен четко отслеживать факты, говорящие о проявлении «стокгольмского синдрома», использовать такое изменение ситуации в переговорах, а также информировать об этом командира штурмовой группы.

Кроме того, переговорщик всегда должен помнить, что он сам тоже может стать жертвой этого феномена, а потому обязан постоянно следить за тем, чтобы между ним и оппонентами по переговорам не установилась слишком тесная эмоциональная связь. Как мы уже писали, переговорщик должен производить впечатление незаинтересованного лица.

Стараясь тем или иным способом разрешить конфликт с заложниками, сотрудники большинства спец-подразделений следуют одному важному принципу: переговорщик никогда не отдает команды, а командиры никогда не занимаются переговорами.

Подбор переговорщиков и их подготовка

При выборе переговорщика желательно опираться на широкий контингент подготовленных специалистов. Большое значение имеют национальность или раса переговорщика. Основываясь на своем американском опыте, Л. Томпсон говорит, например, что крайне нежелательно привлекать темнокожую женщину переговорщика для общения с темнокожим преступником мужского пола. Также очевидно, что забаррикадировавшийся белый расист не захочет вести конструктивный диалог с черным переговорщиком, а с белым переговорщиком не станет разговаривать ярый поборник превосходства черной расы. А вот в районах, где отчетливо прослеживается конфликт между темнокожим населением и «латинос», белый переговорщик будет восприниматься как нейтральная фигура и, вероятно, сможет наиболее эффективно выполнить возложенные на него задачи.

Очень желательно, чтобы переговорщик общался с террористами на их родном языке. Хорошо иметь в составе группы переговорщика-полиглота, но и ему понадобится помощь носителя языка для точного смыслового перевода идиоматических выражений. Например, в Сент-Луисе, где живет Л. Томпсон, обосновалась многочисленная колония беженцев из Боснии. В связи с этим правоохранительные органы привлекли в свой штат людей, которые хорошо знают сербскохорватский язык.

В связи с этим хотелось бы спросить: были ли в составе российских спецподразделений переговорщики-чеченцы, или люди, хотя бы немного говорившие на чеченском языке? Вряд ли. Если бы таковые были, то либо власти похвастались, либо журналисты «разнюхали» о подобном отрадном факте. Мы же наоборот слышали сетования на то, что террористы плохо говорят по-русски, и поэтому с ними тяжело вести переговоры.

Правда, во время событий на Дубровке была попытка использовать для переговоров чеченца. Депутат Госдумы Асланбек Аслаханов попробовал войти в контакт с террористами. Однако, поскольку у Аслаханова не было специальной подготовки, его «переговоры» с преступниками превратились в словесную перепалку. А как мы уже знаем, переговорщик ни в коем случае не должен вступать в конфронтацию с террористами.

При подготовке переговорщика одним из полезных приемов является перевоплощение его в преступника, захватившего заложников. В этом случае переговорщик не только будет использовать накопленный опыт для создания реалистичного образа «террориста», но и получит возможность почувствовать себя в шкуре «партнера по переговорам».