Как управлять поместьем: пособие для попаданки (СИ)

Это звучит разумно, но я всё-таки качаю головой. Если Паулуччи застанет меня в своей квартире, он вряд ли станет привлекать к делу полицию. А вот для Кузнецова дело может закончиться печально.

— Да вы не бойтесь, ваше сиятельство, я сам туда тоже соваться не стану. Есть у меня знакомец один — из тех, про кого вам знать вовсе ни к чему. Промышлял он в свое время в Москве не вполне потребными делами. Он любой замок открыть может. Сейчас он уже стар и ничем таким не занимается, но ежели я попрошу, то, думаю, не откажет — вспомнит молодость.

— Где же вы с таким человеком познакомились? — удивляюсь я.

Он усмехается:

— Да было дело. Года три назад я его на дороге подобрал, когда сено в Грязовец возил. Он почти неживой был, на обочине лежал — напал на него кто-то из лихих людей. Ага, вор у вора дубинку украл. Я его в Даниловку привез — к Дмитрию Степановичу. Доктор его недели две у себя во флигеле держал, но на ноги поставил.

Я киваю — да, в этом деле такой человек лишним не будет. И без особой охоты, но соглашаюсь — хорошо, пусть они вдвоем попробуют дневник Паулуччи отыскать.

— Но только убедитесь, что его дома нет. И слуги его. И что горничная не пришла убираться.

— Да не беспокойтесь вы, Анна Николаевна, — хмыкает Кузнецов, — не вчера родился.

На следующее утро он уезжает в город верхом, а я весь день схожу с ума от беспокойства. Хожу по гостиной из угла в угол и отказываюсь от обеда.

— Да сядь ты уже, переполошная! — сердится тетушка. — Ежели Паулуччи его в полицию сдаст, то какой-нибудь чин непременно в поместье приедет.

— А если не сдаст, а магию свою к нему применит? Если он даже над женщинами, которые ему доверились, опыты ставит, то что он может сделать с совершенно чужим для него человеком? — я вспоминаю, как Вадим говорил про жабу, и лепечу: — Может, он его в зверушку какую превратит, а мы и не узнаем.

Тетушка машет рукой, а сидящий позади нее на спинке кресла Василисий гневно фыркает:

— Чушшшь!

Я до сих пор не понимаю, умеет ли он на самом деле говорить, или это просто набор звуков, которые мне кажутся похожими на слова.

Но тётушка охотно с ним соглашается:

— Вот, даже кот понимает, что ни один маг не может человека в зверушку превратить. Если бы Паулуччи на такое был способен, он бы уже, знаешь, каких дел натворил? Тогда бы не он от императорской магической службы бегал, а она от него.

Но мне всё равно не по себе. Если с Вадимом что-то случится, то именно я буду в этом виновата.

Кузнецов возвращается в Даниловку только ночью. Он не решается подъехать к дому, но тишина на дворе стоит такая, что я слышу, как открываются ворота конюшни, и выхожу на крыльцо. На свет лампы ко крыльцу подходит и Вадим. И вид у него совсем не такой бравый, как поутру.

— Что-то случилось? — шепотом спрашиваю я.

— Не беспокойтесь, Анна Николаевна, вашего маркиза я видал только издалека. Найти дом, в котором он остановился, труда не составило — о таком госте в уездном городе сейчас каждая собака знает. А вот ждать, пока он куда-нибудь отправится, пришлось долго. Он уехал в экипаже, а мы с Кондратием сразу в его квартиру подались. Замок не взламывали, не тревожьтесь. Не должен он ни о чём догадаться. Но только не нашли мы, ваше сиятельство, ничего.

— Не нашли? — разочарованно ахаю я. — Но как же так? Доподлинно известно, что он дневник ведет. Не мог же он его оставить в столице — там важные записи, которые наверняка он предпочитает держать под рукой. Может, вы плохо искали?

Но Кузнецов мотает головой:

— Кондратий в каждую щель свой нос засунул. В сундуке второе дно было, кабы не Кондратий, я бы ни за что не догадался. Но там только деньги были да украшения. Да, еще письма были — но их он и не думал прятать, они на комоде лежали. Письма почти все от женщин. Я проглядел их, но ничего особенного в них нет. Насколько я понял, к услугам маркиза прибегали весьма знатные дамы.

— Может, они были зашифрованы? — предполагаю я.

Я спохватываюсь, что он может не понять это слово, но он понимает.

— Нет, ваше сиятельство — письма были написаны разными почерками, не одной рукой.

Я соглашаюсь — вести дневник в виде писем было бы странно. Может быть, он использовал молоко вместо чернил? Но это тоже глупо — тогда ты и сам не сможешь прочитать свои записи, не подержав их над огнем.

— А что, если он скрыл тайник с помощью магии? — и как я раньше не подумала об этом? — Сделал так, чтобы тот был не виден никому, кроме него самого.

Кузнецов устало откликается:

— Ну, Анна Николаевна, в таком разе Кондратий нам точно не поможет.

Он украдкой зевает, и я отпускаю его отдыхать. Завтра мы снова поедем в Грязовец — вот только на этот раз мне требуется, чтобы Паулуччи был дома.

39. Метод Шерлока Холмса

Мы едем в Грязовец именно в тот день, когда маркиз должен приехать в Даниловку. Но он пообещал нанести нам визит около полудня, мы же выезжаем на рассвете.