Как управлять поместьем: пособие для попаданки (СИ)

– Помните тот проект коттеджного поселка, который вы в очередной раз отвергли в прошлом месяце? Так вот – инвестор намерен выступить с ним напрямую перед акционерами на сегодняшнем собрании.

– Пусть выступает, – я чувствую раздражение. – Результат будет тем же.

– Ну, зачем вы так, Анна Александровна? – сокрушенно вздыхает мой собеседник. – Это весьма интересный проект.

– Для кого интересный? Для инвестора? Не сомневаюсь.

– Дорогая Анна Александровна, если вы отдадите часть земель под коттеджи, это привлечет в деревню такие капиталы, которые вам и не снились. Будет проведено уличное освещение, отремонтированы дороги.

– А что взамен? – довольно невежливо перебиваю я. – Через несколько лет они выкинут нас из деревни как ненужный хлам – чтобы на месте старых деревянных домов построить еще больше коттеджей.

– Возможно, – не отрицает Екимов. – Но вы же понимаете, что рано или поздно это всё равно произойдет. Даниловка – слишком красивое место. Но попытайтесь найти в этом и что-то хорошее. Инвестор готов хорошо заплатить. Особенно вам, Анна Александровна.

Он делает акцент на последней фразе.

– Вы предлагаете мне продать мою родину? – холодно интересуюсь я.

– Ну, к чему эти громкие фразы? Вы не хуже меня знаете, что такое рынок. Да, и еще хотел бы вас предупредить – если вы не подпишете договор с инвестором до собрания, я буду предлагать акционерам другую кандидатуру на должность генерального директора.

Он что, меня шантажирует? Я едва сдерживаюсь, чтобы не объяснить, куда ему следует пойти со своим предложением.

– Да плевать! – выдыхаю я. – Предлагайте.

Своих акционеров я знаю с детства. Я выросла на их глазах. Когда-то председателем даниловского колхоза «Знамя» был мой дед. А в девяностые уже мой отец сумел не допустить развала хозяйства, преобразовав его в акционерное общество «Даниловское молоко». И контрольный пакет акций до сих пор принадлежит нам – всем тем, кто родился в Даниловке. И двадцати пяти процентов сторонних голосов муниципалитету не хватит ни при каких раскладах.

– Весьма глупо с вашей стороны, – цокает языком Екимов. – А я рассчитывал на ваше благоразумие.

Я кладу трубку.

– Снова из-за проекта звонили, да? – с жалостью смотрит на меня Лида. – Слушай, ты только не обижайся, но, может, и правда стоит об этом подумать? Может, у нас, наконец, появятся нормальные дороги, и возить в город молоко станет проще?

– Лида, да какое молоко? – почти кричу я. – Никакого молока тогда не будет! Они хотят построить коттеджи на нашем лучшем пастбище, понимаешь?

– Ну, и что? – искренне не понимает подруга. – У нас же есть и другие. Да, они чуть дальше от фермы, но это же не критично.

– А река? – напоминаю я. – Они своими заборами ограничат нам доступ к воде.

– Они не посмеют, – не очень уверенно возражает Лида. – Это противозаконно. Мы сможем обратиться в суд.

– Конечно, противозаконно, – соглашаюсь я. – Только пока мы судимся с ними, наши коровы сдохнут от жажды.

Я удивляюсь тому, как она – абориген здешних мест, – легко готова купиться на красивые обещания. И впервые ощущаю беспокойство по этому поводу.

Да, наше акционерное общество звезд с неба не хватает, но предприятия приносит, хоть небольшую, но прибыль, и все местные жители, которые хотят работать, этой работой-таки обеспечены.

– Ну, ты подумай, Аня, – жалобно говорит подруга, – жители коттеджного поселка станут покупать у нас молоко и сыр, и творог.

– Да не нужно им будет наше молоко! – рявкаю я. – Они к совсем другому молоку привыкли – длительного хранения, низкокалорийному. Они о фигурах заботятся. И фермы наши им только мешать будут. Вот увидишь – они быстренько какую-нибудь экспертизу проведут и докажут, что коровник слишком близко к жилым домам построен, а значит, подлежит немедленному сносу!

– Да ну! – снова не верит Лида. – Мы же можем на определенных условиях договор подписать – чтобы потом никаких претензий не было.

– Анна Александровна, – в кабинет заглядывает Шурочка, – акционеры уже собрались.

Я киваю и достаю из стола подготовленную к собранию папку.

3. После собрания

Я снова возвращаюсь в этот – уже не мой – кабинет через три часа. Я выжата как лимон. Но физическая усталость – ничто по сравнению с моральным опустошением.

Я забираю со стола свой ежедневник, достаю из шкафа несколько личных книг. Бросаю всё в сумку. На пороге бесшумно, как привидение, появляется Шурочка.

– Да зачем же это делать сегодня-то, Анна Александровна? Завтра всё соберете. Завтра – выходной, и сюда никто не придет. А сегодня у вас день рождения!

Спасибо, что напомнила. Но вслух я не говорю даже этого. Я вообще не хочу ни с кем разговаривать.

– Вы извините, пожалуйста, Анна Александровна, – Шурочка переминается с ноги на ногу, – мы же не против вас голосовали… Мы просто – за новый проект. Ну правду же сказали – нам пора обновляться. Мы до сих пор по старинке работаем – как при вашем дедушке.