Как управлять Россией. Записки секретаря императрицы

Рассуждение о посте

Жизнь наша есть время искушения, а пост время воздержания. Искус сей дабы удобнее препровождать, выдуманы разные способы, между которыми почтено за лучшее средство пост, и посему для невоздержных людей установлены нарочные дни, в которые бы они, посвящая себя благоговению, презирали прелести мира, укрощали необузданныя свои желания и привыкали помалу быть готовыми умирать, ибо умирать необходимо должно. Многие думают, что пост не в брашне состоит, но в отчуждении от злых дел. Священное Писание говорит то же; я, против сего не споря, говорю с философом: «Человек! правило тебе в жизни сей – терпи и убегай». Но поступим далее.

Некоторая древняя секта не употребляла мяс; она, не заколая себе в пищу никакого животнаго, довольствовалась одними плодами и разными растениями. Для чего ж? станется, она или жалела пожирать животных, кои все имеют некоторыя сходства с человеком, как то: телесныя чувствования и тому подобное, или верила переселению душ человеческих в скотов, или, может быть, из опытов знала, что мясá разгорячают кровь, утучняют тело и способствуют усиливанию стремления страстей наших. Спрóсите вы меня: верю ли я всему этому? Не знаю. Древний Зинон, однако, говорит: страсти в нас от скотства происходят; я разумею чрез сие обжорство, плотоугодие и роскошь, чему, кажется мне, согласно и в Священном Писании у нас не что иное как Зиноном называемое скотство именовано чревобесием и включено в число смертных грехов. То ли сие у нас слово знаменует, я не намерен входить здесь ни в изъяснение, ни в прение с богословами, но то неоспоримая истина, что наевшийся досыта человек мало способен к движению телом и к действованию умом. К чему ж он способен? к праздности, а праздность есть мать всех пороков. Из сего следует, что напрасно новые философы проповедуют нам: «чтó-де Богу нужды, едúм ли мы суп с ветчиной, или горох разваренный?» Богу, конечно, нужды нет, да нам нужда. Желая вознестися к Существу нашему духовному, обитающему в горних, должно не только душу свою очищать добрыми делами, но и плоть свою истощать сколько можно, чтоб она не отягощала нас и делала бы дух наш бодрее и свободнее воскрилиться к своему началу. Для сего богомудрые мужи в разные веки, в разных странах, граждане на земли неба, ангели неба на земли, поучали всегда имети пост; совет им, конечно, благ. Христос, глава церкви нашей, постяся сам, утвердил пост. Для чего же нам не последовать им? Пост есть лучшее средство противу злых дел; он утверждает нас в добродетелях, ежели он состоит и просто в воздержании только от многих брашн.

Лучший друг сложению человеческому, умеренность, – умеренность в пиршестве, умеренность в посте. Сия полезная нам добродетель, сохраняя здравие души и тела нашего, вспомоществует им в исполнении всех христианских и человеческих должностей; впрочем иной пост, кажется мне, должен быть в благодатных странах, изобилующих лучшими земными и древесными плодами Греции и Малыя Азии, иной под шестидесятым градусом северныя широты; иной просвещённых людей, иной непросвещённой черни. Главнейшее при сем правило есть – быть во всём послушным совести своей. Не желал бы я иметь другом такого человека, который, не сохраняя правил о посте, узаконенных святыми отцами, говорит: не наблюдать поста тяжкий есть грех; однако Бог милосерд. Кто мне порукою, что такой человек, находя свою пользу, не изменит мне, говоря: изменить другу есть тяжкий грех, однако Бог милосерд. Hic nиger est, hic malus, hunc tu, christiane, caveto.

1779

Комментарий

Образец державинских рассуждений на религиозную тему. Рассуждение было опубликовано в «Санкт-Петербургском вестнике» в декабре 1779-го.

Проект речи Сената на Шведский мир

Всемилостивейшая государыня! Что более возбуждает к радости человеков и производит в них чувство благодарения, как не защищение благосостояния и спасение их жизни? Что более монархов показывает отцами отечества и уподобляет Божеству, как не великодушие в опасностях, а по преодолении оных, милосердие? В первом они велики и во втором богоподобны бывают. Россия оба изящныя сии качества в тебе, несравненная монархиня, видит. Ты защитила от опасностей, нанесённых войною королём шведским, и ты ей даровала мир.

Кому неизвестно, что сей наш сопредельный сосед, разорив вдруг союз дружбы, внезапною бурею возшумел на северныя твои области, в то самое время, когда все силы наши обращены были к полуденному краю на поражение гордаго Оттомана. В недрах тишины столица сия покоилась. Не было ей в ограждение ни достаточных войск, ни укреплённых градов. Цвели торговля, художества, науки, возвышались здания под сению благотворительных твоих законов. Под назиданием твоей кротости почивала здесь безопасность и благоденствие. Отверзто было сердце наше.