Как устроен мир на самом деле. Наше прошлое, настоящее и будущее глазами ученого

Первые гоминиды использовали простейшие каменные орудия (рубила, скребки), которыми было удобно разделывать туши животных, но у них не было приспособлений, которые помогают охотиться. Они могли без труда убить раненое или больное животное, а также мелких и не отличающихся проворством млекопитающих, но большую часть мяса крупной добычи наши предки отбирали у диких хищников[86]. Появление длинных дротиков, топоров с рукоятью, луков со стрелами, плетеных сетей, корзин и удочек позволило человеку охотиться на самые разные виды животных. Некоторые группы — в частности, охотники на мамонтов в эпоху верхнего палеолита (она закончилась приблизительно 12 тысяч лет назад) — научились убивать крупных животных, а жители прибрежных районов стали искусными рыбаками, некоторые даже выходили в море на лодках и убивали мелких китов в период их миграции.

Переход от кочевого образа жизни (охоты и собирательства) к оседлому, чему способствовало появление земледелия и одомашнивание нескольких видов млекопитающих и птиц, сделал снабжение продовольствием более предсказуемым, но все еще не слишком надежным, в результате чего стало возможным поддерживать большую плотность популяции, чем в более ранних группах людей, хотя качество питания не сильно изменилось. При охоте и собирательстве в засушливой местности могла потребоваться площадь более 100 квадратных километров, чтобы прокормить одну семью. Для современных жителей Лондона это расстояние от Букингемского дворца до Собачьего острова, а для жителей Нью-Йорка — от оконечности Манхэттена до середины Центрального парка. Приходилось преодолевать слишком большое расстояние, чтобы просто выжить.

В регионах с более благоприятным климатом плотность населения могла увеличиваться до 2–3 человек на 100 гектаров (по площади эквивалентно 140 стандартным футбольным полям)[87]. Единственными сообществами собирателей с высокой плотностью населения были группы прибрежных жителей (в частности, на Северо-Западном побережье Тихого океана), имевшие доступ к ежегодным миграциям рыбы и возможность охотиться на морских млекопитающих: надежный источник богатой белками и жиром пищи позволил некоторым группам перейти к оседлому образу жизни в больших деревянных общинных домах, а также оставлял свободное время для вырезания необыкновенных тотемных столбов. В отличие от них, у первых земледельцев, выращивавших недавно окультуренные растения, один гектар обрабатываемой почвы мог прокормить лишь одного человека.

Охотники и собиратели могли добывать разные виды животных и растений, но у первых земледельцев выбор был невелик: их рацион, преимущественно растительный, состоял из нескольких основных культур (пшеница, ячмень, рис, кукуруза, бобовые, картофель). Тем не менее эти сельскохозяйственные культуры позволяли поддерживать плотность населения на два или три порядка больше, чем у охотников и собирателей. В Древнем Египте плотность населения выросла от 1,3 человека на гектар обрабатываемой земли в додинастическом периоде (до 3150 г. до н. э.) до приблизительно 2,5 человека на гектар 3500 лет спустя, когда страна стала провинцией Римской империи[88]. То есть, чтобы прокормить одного человека, требовалось 4000 квадратных метров обрабатываемой земли — шесть теннисных кортов. Но такая высокая урожайность (благодаря регулярному ежегодному разливу Нила) была исключением.

Со временем, очень медленно и постепенно, доиндустриальный уровень производства продуктов питания повышался, но показатель в 3 человека на гектар был достигнут только в XVI в. и только в некоторых регионах Китая с интенсивным земледелием; в Европе он оставался ниже 2 человек на гектар. Эта стагнация — или очень медленный рост — производства продуктов питания в долгую доиндустриальную эпоху означала, что лишь несколько поколений отделяют нас от тех времен, когда от забот о пропитании была избавлена лишь узкая прослойка элиты. Даже в редкие годы высоких урожаев рацион людей был однообразным, а недоедание и неполноценное питание оставались распространенным явлением. Но урожай мог быть плохим, а поля часто уничтожались в результате войн, что регулярно приводило к голоду. В результате ни одно из достижений последнего времени — увеличение мобильности или увеличение личного имущества — не имело такого значения, как наша способность производить год за годом достаточное количество пищи. Сейчас в богатых странах и в странах со средними доходами населения люди больше беспокоятся о том, что (и сколько) нужно есть, чтобы поддерживать и улучшать свое здоровье и увеличивать продолжительность жизни, а не о том, чтобы не умереть от голода.