Как устроен мир на самом деле. Наше прошлое, настоящее и будущее глазами ученого

Разные области использования воды (сельское хозяйство, теплоэлектростанции, тяжелая промышленность, легкая промышленность, услуги, домашнее хозяйство) и разные категории воды затрудняют сравнение потребления как внутри страны, так и между странами. К «синей» воде относятся реки, озера, подземные водоемы, вода которых естественным путем испаряется или включается в продукт; «зеленый» водный след представляет собой атмосферные осадки и почвенную влагу, которые испаряются, впитываются или всасываются растениями; «серой» называют всю пресную воду, которую используют для разбавления отходов, чтобы вода соответствовала определенным стандартам качества.

Вот почему лучший (и самый сложный) способ оценки водного следа — потребление воды на душу населения: в нем суммируются «синяя», «зеленая» и «серая» вода, а также вся виртуальная вода (которая потребовалась для выращивания или производства импортных продуктов питания и промышленных товаров)[499]. Внутреннее потребление «синей» воды (все величины приводятся в кубических метрах на человека в год) варьируется от 29 в Канаде и 23 в США до 11 во Франции, 7 в Германии, 5 в Китае и Индии и менее 1 во многих странах Африки[500]. Общий водный след национального потребления отражает конкретные доли воды, используемой в сельском хозяйстве (очевидно, наибольшей в странах, где широко применяется орошение) и промышленном производстве. В результате экономики с самым разным климатом и отраслевым потреблением — Канада и Италия, Израиль и Венгрия — имеют сравнимые показатели общего потребления (во всех этих случаях от 2300 до 2400 кубометров в год на человека). Импорт продовольствия добавляет существенный объем «зеленой» воды, и поэтому две страны с наибольшей зависимостью от импорта продуктов питания — Япония и Южная Корея — являются также крупнейшими потребителями виртуальной воды.

Неудивительно, что важная роль воды в национальной экономике в целом и в производстве продуктов питания в частности привела к многочисленным и тщательным оценкам ее доступности, достаточности, нехватки и уязвимости. В начале XXI в. от недостатка воды страдают от 1,2 до 4,3 миллиарда человек, то есть от 20 до 70 % всего человечества[501]. Во втором десятилетии XXI в. два разных исследования оценили число страдающих от дефицита воды людей в диапазоне от 1,6 до 2,4 миллиарда человек[502]. С учетом такого разброса оценок надежный прогноз на будущее невозможен.

Следует также принять во внимание многие неопределенности, касающиеся будущего обеспечения продовольствием. Никакая человеческая деятельность так сильно не изменила экосистемы Земли, как производство продуктов питания. Сельскохозяйственные угодья уже занимают треть не покрытой ледниками суши, и дальнейшее воздействие этой отрасли на природу неизбежно[503]. Общая площадь земель, используемых для производства продовольствия, сегодня в два раза больше, чем 100 лет назад; в богатых странах доля обрабатываемых земель либо стабилизировалась, либо немного уменьшилась, а в масштабе всей планеты процесс расширения сельскохозяйственных угодий существенно замедлился[504]. С учетом сохраняющегося высокого плодородия земли дальнейшее расширение обрабатываемых земель в Африке неизбежно, но этот процесс будет ограничен в большинстве стран Азии, а в Европе, Северной Америке и Австралии (с уже избыточным производством продовольствия и стареющим населением) площадь обрабатываемых земель будет сокращаться.

Количество земли, используемой для производства продуктов питания, можно уменьшить сочетанием лучших сельскохозяйственных методов, сокращения пищевых отходов и широкого внедрения умеренного потребления мяса. Как уже отмечалось в главе 2, для мира с населением 8 миллиардов человек возвращение к доиндустриальному сельскому хозяйству невозможно, но получение более высоких урожаев при тех же затратах (интенсификация сельского хозяйства) соответствует давней тенденции, а отказ от многих неэффективных методов может обеспечить повышение урожайности даже с меньшим количеством удобрений или пестицидов. Вот убедительная и масштабная демонстрация этой возможности продолжительностью 10 лет (2005–2015) с участием почти 21 миллиона крестьян, обрабатывающих почти треть сельскохозяйственных земель Китая: им удалось увеличить урожайность зерновых на 11 %, одновременно уменьшив на 15–18 % количество азотных удобрений на гектар[505].