Как в японской дораме

Я прошла к туалетному столику и взглянула на моё отражение. Из зазеркалья на меня глядела самая настоящая азиатская девушка с немного раскосыми глазами, с высокими скулами, с тёмными волосами, прибранными в затейливую причёску и украшенными распущенным алым бутоном розы. У лица бело-розовый оттенок, у губ – цвет клубники, на щеках лежал приятный румянец, в уголках глаз – хитрые стрелочки. Конечно, что-то общее со мной у этой девушки имелось, но это что-то было совсем незначительным. Сзади подошёл Соби и, не отрывая взгляд от моего отражения, раскрыл передо мной небольшой ярко-голубой бумажный веер.

– Последний штрих, – сказал художник.

Я молча взяла веер в руку и приложила его к груди. Моё превращение в японку поразило меня. Да и слова все куда-то растерялись. Я смотрела в зеркало и всё меньше и меньше себя узнавала. Под влиянием нового облика даже внутри что-то менялось: хотелось двигаться по иному, по-иному говорить.

– Что скажешь, Милена-тян? – негромко спросил Соби.

– Юмэмитаи88, – только и смогла выдохнуть я.

Стоявший позади японский парень смотрел на меня ласково, будто на нежное сказочное существо, и голос его, пропитанный теплом, отогревал мою душу, словно светом летнего солнца.

– «Има кими-но кокоро га угоита

Котоба томэтэ ката о ёсэтэ.

Боку-ва васуренаи коно хи во

Кими во даре-ни мо ватасанаи».89

Вырывать любовь из сердца уже бесполезно. Она пустила огромные корни и взрастила дерево, которое теперь под нежную мелодию незнакомых слов набирало цвет. Несомненно, в стихах говорилось о любви, и перевода я не потребовала. Такие чувства понятны на любом языке.

– Такой я тебе больше нравлюсь? – спросила я у отражения Соби.

– Ты мне нравишься всякой. В любом наряде, в любом настроении.

Я улыбнулась. До чего же приятно быть для кого-то самой лучшей.

– Опять ты льстишь, – шутливо упрекнула я.

– А ты опять не веришь, – вздохнув, покачал головой Соби. – Пойдём фотографироваться.

Да, фотографироваться. Это я люблю. Соби устроил мне настоящую фотосессию на фоне моего прекрасного букета: с веером, с цветами, грустная, с улыбкой, в фас, в профиль. Фотографий получилось много. И рассматривая их на ноутбуке, я никак не могла выбрать лучшую – мне нравились все. Я даже устала от столь тяжкого труда.

– О, у тебя здесь есть ещё фото, – заметил любопытный Соби. – Можно я посмотрю?

– Смотри, – позволила я.

– Это кто тебя снимал?

– Анжела. Мы с ней летом в парке гуляли.

– А, вот и она.

Я заметила, что Соби рассматривает фото Анжелы столь же неспешно и внимательно, как и мои. И змея ревности вновь зашевелилась в сердце.

– Анжела решила серьёзно взяться за изучение японского языка, – сказала я, наблюдая за тем, как парень разглядывает фотографии. – И вскоре начнёт работать в азиатском направлении. А конкретно в Японии. Поедет в Токио. – Соби никак не реагировал; казалось, он вообще меня не слушал. – А знаешь, почему она всё это делает?

Помолчав ещё немного, Соби повернулся ко мне.

– Как бы я был рад, если б вот это всё ты сказала о себе, – вполне серьёзно произнёс он. – Что ты учишь язык, чтобы поехать ко мне в Токио. И уж тем более был бы счастлив, если б у тебя на то имелась та же самая причина.

Я невольно опустила глаза. Ну вот, он снова за своё, снова смущает меня намёками. Как бы узнать, насколько честны его чувства? Погадать что ли?

– Можно я отошлю друзьям твоё фото? – вдруг спросил Соби.

Это хорошо, что разговор ушёл в другую сторону. Я вновь взглянула на собеседника, который вернулся к просмотру фотографий.

– А ты разве рассказывал про меня своим друзьям?

– Китто.90 И им хочется на тебя посмотреть.

– Не сомневаюсь. И что же ты обо мне им наговорил?

– Ничего особенного, – ответил Соби. – Просто сказал, что ты моя девушка.

Я аж ахнула от негодования.

– Очень интересно! А разве я тебе позволяла так меня называть?

– Пока нет.

– Смотри-ка, какой самонадеянный! А я вот возьму и вообще откажу тебе.

Но на это Соби лишь послал мне добрую улыбку, да успокаивающе погладил меня по руке – будто с капризным ребёнком разговаривал.

– Так я скопирую вот это фото и вот это? – ткнул он в экран ноутбука. – А ещё вот это из серии «гейша». И мне понравилось вот это…

– Эй, эй! – остановила я. – Ты там выставку моих портретов решил устроить? И пары фото хватит.

На это Соби недовольно скривился и нахмурился.

– Для гейши ты слишком грубо разговариваешь, – сделал он замечание.

– А ты хоть раз бывал в обществе гейши?

– Ни разу. Но знаю, что она всегда мило улыбается и говорит: «Как пожелаете, господин». Она ублажает слух приятной беседой и песнями, взгляд – красотой танца, а тело – нежными ласками…

– Так и думала, что ты скажешь нечто подобное.

– Но ты же доставишь мне минуты удовольствия, правда?

– Нет. Приятных разговоров я не знаю, пою фальшиво, танцевать японские танцы не умею.

– Значит, остаются ласки.

Соби скоренько убрал ноутбук со своих колен и развернулся ко мне всем телом.

– Даже не думай, – предупредила я его и отодвинулась.

– Разве шедевр откажет в поцелуе своему создателю? – Соби придвинулся ко мне почти вплотную.