Как в кино не будет

Помимо потенциальных жильцов постоянно наведывались какие-то странные личности. То нам предлагали расселиться на сверхвыгодных условиях, то написать дарственную на комнату в обмен на пожизненный уход, то совершенно официально предупреждали, что не сегодня-завтра дом пойдет на капитальный ремонт, а нас то ли временно, то ли навсегда переселят в коммуналки по соседству. Разобраться во всем этом не было никакой возможности, потому что и три наши старухи, и я одинаково плохо ориентировались в непрерывно менявшейся обстановке. Впрочем, как и большинство наших сограждан в то время.

С экрана телевизора преподносилось такое, за что еще не так давно могли «дать срок», причем вполне приличный. Поскольку у двух старух — Лидии Эдуардовны и Марии Степановны — давно вошло в привычку смотреть телевизор в моей комнате (одна своего не нажила, а вторая жалела денег), то я могла наблюдать за реакцией обеих. Мария Степановна постепенно доходила до белого каления и начинала ругательски ругать всех: и правых, и левых, и коммунистов, и беспартийных. Лидия Эдуардовна, похоже, получала какое-то мстительное удовольствие от того, что система, искорежившая столько жизней, в том числе и ее собственную, оказалась не такой уж несокрушимой. Я все больше помалкивала, однако надеялась на какие-то перемены к лучшему. Только никак не могла понять, каким образом эти перемены свершатся.

Ирина, которая телевизор в принципе не терпела, приговор свой относительно происходящего вынесла сразу: «Ерунда!» А когда я пристала за разъяснениями, только хмыкнула:

— Ты чудачка, Регина. Что может измениться в стране, где всегда признавали только одно — силу? К тому же перемены тебе сулят те же самые люди, которые совсем недавно разъясняли тебе же, что светлое будущее человечества — это коммунизм. А-а, какая разница! Мы с тобой вообще лишние на этом празднике жизни.

— Я — безусловно. Но ты-то почему?

— Потому, что моя мечта исполнилась. Сейчас поймешь. Когда-то я хотела, чтобы у меня было все, как у тебя. Завидовала. А Бог правду видит, сказала бы Лидия Эдуардовна. Теперь мы с тобой обе — сироты, и обе — калеки. Все поровну, все справедливо.

— Ты можешь вылечиться, — робко сказала я, подавленная Иркиным ожесточением. — Или взять ребеночка из детского дома и воспитать его…

— Теоретически ты тоже можешь вылечиться, — огрызнулась моя подруга. Можешь ходить на костылях, чем не ноги, только приемные?

Мы обе помолчали. Потом Ирина, уже явно остывая, добавила:

— Ни ты, ни я никогда не станем полноценными в этом обществе, где инвалиды и калеки не люди даже, а досадная помеха на пути к любому будущему, хоть к коммунистическому, хоть к капиталистическому.

— Две злюки-гадюки в одной квартире — не много ли? — попыталась я перевести разговор в шутку.

Ирина, однако, шутки не приняла.

— Какова квартира, таковы и жильцы. Да-да, я опять со своей навязчивой идеей — «проклятая квартира»!

— Далась тебе эта квартира! Хоть бы объяснила по-человечески, почему ты ее так ненавидишь? Ну, соседки с приветом — так ведь не алкоголики и не бандиты. Ну, ремонт нужен основательный — так давай хоть обои новые попросим кого-нибудь поклеить. На это у нас с тобой средств хватит. В чем дело?

— Это трудно объяснить, Регинка, просто до этого нужно дойти самой. Только не спрашивай меня больше, почему умерла твоя мама, а не наша «придворная сумасшедшая». И не сердись на меня. Иногда кажется, что все зря, никому ничего не нужно, и что закончу я свои дни в этой вот развалюхе… если она раньше не обвалится и не похоронит нас всех сразу.

— Это только если землетрясение будет, — уточнила я.

— Для того, чтобы рухнул один дом, совершенно необязательно устраивать такие катаклизмы, — на полном серьезе ответила Ирина.

К счастью, бабки, во-первых, довольно скоро пресытились политикой и приходили смотреть только выпуски новостей. А во-вторых, кто-то умный придумал показывать по нашему телевидению латиноамериканские телесериалы. Вот где начался цирк!

Старухи смотрели все подряд, приоткрыв от волнения рот, а потом долго обсуждали на кухне содержание очередной серии и моральный облик героев. Первоначально и я заинтересовалась: другая, яркая жизнь, красивая сказка. Но когда этих сериалов стало по три штуки на день… Во-первых, у меня практически не выключался телевизор, а во-вторых, мне было некогда работать. К тому же все сериалы слились у меня в голове в какой-то невообразимый салат. Как в них разбирались старухи, ума не приложу. При их склерозе они могли забыть что угодно, включая и мое имя, но события на телеэкране помнили, как «Отче наш».