Как в одном поселке (СИ)

В надписи на странной плите, обнаруженной в Воловском пруду, содержится послание какому-то демону Буну. В ней ему предлагается что-то, каким-то образом исправить. Послание заканчивается странной угрозой: "Не сделаешь, - хвост намылю!". Интересные, однако, отношения существовали раньше!

Надпись на плите сделана на древне арамейском языке" - пояснялось в конце заметки.

От прочитанного, Анечкины глаза недоуменно округлились. Она потрясла, принесенным Купидоном листком перед его носом и строго спросила:

- Что за галиматью ты мне притащил? Мы, все-таки, не "желтая пресса". (Хотя сейчас граница "желтизны" и "не желтизны" бывает настолько зыбкой, что, порою, ее бывает просто невозможно заметить). Какой хвост?.. И причем тут мыло?.. - возмутилась она, - Да, наша газета печатала ваши идиотские заметки, но, согласись со мной, до "хвостов в мыле", дело еще не доходило...

Купидон, загадочно улыбнувшись, произнес:

- А, вот, сегодня - как раз и дошло. Впрочем, - с явно деланным безразличием произнес он, - если не хочешь брать заметку, я могу поискать и другой печатный орган, который с радостью и большим удовольствием опубликует материал, касающийся данной темы.

Купидон уже протянул руку, чтобы забрать принесенный листок, но Анечка, вцепившись в тот мертвой хваткой, не выпустила его из рук.

- Ладно, ладно... - примирительно сказала она, не желая упускать грядущую выгоду от очередной публикации материала, идущего на "ура", - Мы, так и быть, напечатаем ее. Но ты, хотя бы, объясни мне, что за "намыленный хвост" тут фигурирует?

- Это послание Ксафана черту Буну, вместе с которым они и придумали всю эту "чертову перестройку с реформами". Когда мы только начинали бороться с их последствиями, Ксафан предложил на камне, который мы, для грядущего успеха нашего совместного дела, утопили в пруду, написать угрозу Буну. Ну, - как заклинание. Чтобы лучше подействовало... - пояснил он их магические действия, - А сейчас, так сложились обстоятельства, что эту угрозу будет, кому донести до ушей этого прохвоста - Буна. В Волово вчера прибыли посланцы из преисподней. Инкогнито. И ты их тоже видела, когда прогуливалась с Ксафаном, - таинственно прошептал он, но тут же добавил, - Но, сама понимаешь, - это не для печати.

После сказанного Купидоном, Анечка сделалась похожей на истукана и какое-то время молча переваривала услышанное. Затем, просчитав что-то в уме, радостно воскликнула.

- Так значит его слова: "Господи! Что же мне теперь делать", относилось совсем не ко мне и не к нашим взаимоотношениям?..

- Именно это, я и пытался сообщить тебе с самого начала. Но ты спустила на меня всех собак. Я обижен, - с чувством собственного достоинства произнес Купидон, - Я - бог, и со мной еще никто так грубо не говорил, а тем более - не орал на меня, как ты.

- Купидончик, дорогой, ну, прости меня, пожалуйста! Я совсем не хотела... Просто у меня такой взрывной характер, - объясняла она ему свое буйное поведение. - Можно я тебя поцелую? Ну, в знак нашего полного примирения... - спросила она, не зная, какая божественная реакция, может последовать на ее такое (с одной стороны естественное, но с другой стороны, несколько фамильярное) действие.

- Ладно, уж... целуй, - милостиво разрешил Купидон, подставляя для поцелуя свою безбородую отроческую щеку и даже указывая божественным перстом место, предназначенное для грядущего лобызания.

Ощутив губами нежную кожу юнца, Анечку неожиданно заинтересовал следующий вопрос:

- А кто из вас старше, ты или Ксафан?

На лице Купидона изобразилась гримаса негодования.

- Что вы сегодня все цепляетесь к моему возрасту!? - явно не понимая назойливого интереса окружающих к собственной персоне, возмутился он, а затем добавил, - А тебе, - Главному редактору газеты, - пусть даже самой, что ни на есть, захолустной, - стыдно не знать этого. Конечно, же, я старше Ксафана. Если ты помнишь, - и он, прищурившись, с сомнением взглянул на Анечку, потому что помнить того, чего не знаешь - невозможно, - то христианство пришло на смену языческим религиям Греции и Рима. Так что я был тогда, когда христианства с его понятиями Рая и Ада, со всеми населяющими их сущностями, - и в помине не было. Соответственно, тогда не существовало и твоего разлюбезного Ксафана.

- А что, было? - полюбопытствовала Анечка, которой это было до недавнего времени (до того как она связалась с ангелом и познакомилась с языческим богом) совершенно без разницы. Она была атеисткой до мозга костей, поэтому вопросы религий, - ее абсолютно не волновали.

- Был Олимп. И боги, живущие там, - с непонятным ей высокомерием, ответил Купидон, - И еще существовал Аид, куда переправлялись души усопших после окончания их земной жизни.

- Вот как интересно! А ты у нас, как я понимаю, с Олимпа? Иностранец - значит?

- Да, - гордо произнес Купидон. - Я - бог любви. И я с Олимпа...

- А каким образом вы с Ксафаном оказались в одной шайке? - снова полюбопытствовала Анечка.