Как в одном поселке (СИ)

Услышав это заявление, продавщица перегнулась через прилавок, желая увидеть того, кто потащит большущий кусок мяса в зубах. Однако, увидев лишь черного лохматого пса, пожала плечами. "Наверное, послышалось", - решила она.

В общем, шикарный ужин изысканными и совсем не собачьими деликатесами компенсировал Генриху весь его "разгрузочный" день с лихвой. Он, как говорится, наелся "от пуза" и, довольный жизнью, улегся у ног Анечки, выражая ей свою признательность, благодарность и преданность.

- Слушай-ка, - обратилась к нему Анечка, - а ты правда знаешь - кто такой Мефистофель?

Генрих удивленно взглянул на нее. Он даже не представлял себе, что кто-то на Земле мог ничего не слышать и не знать о Мефистофеле. А затем с гордостью произнес:

- Я не только знаю его, но и провел с ним бок обок уже не один век. Сначала он какое-то время прислуживал мне, а теперь - я стал полностью зависимым от его прихотей. И это еще хорошо, а то бы вариться мне в котле со смолой вместе со всеми остальными, поддавшимися земным соблазнам, грешниками. Это он лично выхлопотал у Люцифера такую привилегию для меня, за что я ему безмерно благодарен. Да и на Землю я еще раз попал исключительно за счет его доброты ко мне.

- Скажи, какой добрый дьявол выискался в Аду... - удивилась Анечка, - Я и подумать не могла, что такое возможно.

- Да это и невозможно, - сообщил ей Генрих, - Просто мне, единственному из грешников, удалось расположить его к себе, скорее всего своей приверженностью науке. Видимо, моя целеустремленность в познании мироздания и подкупила его, и он сделал мне некоторое послабление, по сравнению с другими грешниками, которые грешили исключительно ради собственных благ и удовольствий. Хотя, жизнь в собачьей шкуре - тоже не подарок, - в задумчивость произнес пудель, - В особенности здесь, на Земле. Но с другой стороны... сам виноват в этом. Не надо было соблазняться на его посулы. Может быть, тогда и в Раю удалось бы обосноваться...

Генрих с интересом заглянул в глаза своей новой хозяйки и убедился, что ее мозги, к сожалению, не обременены знаниями. Это сразу бросалось в глаза. Он вспомнил, как еще до встречи с Мефистофелем, вбивал нерадивым студентам нужные тем сведения о науках. А сей час, решил, во что бы то ни стало, взяться за образование Анечки и непременно восполнить его существенные пробелы. Правда, Анечка совсем не догадалась о его решении, но, может быть оно и к лучшему. Безусловно, Анечка, в силу своего характера, воспротивилась бы тому, что ее будет обучать какой-то пес, хоть и ангельский подарок. Но так как о своем решении Генрих ей ничего не сообщил, то она не стала возражать, а лишь сообщила Генриху:

- А у меня мой любимый из Рая. Ксафаном его зовут. Может быть, слышал?

- Как не слышать, если я являюсь его подарком тебе? Неужели ты уже и об этом забыла? - удивился Генрих.

- Ах, да! Совсем вылетело из головы. Представляешь, до чего доводит, эта чертова работа...

- Так же как и Бога, черта не стоит упоминать всуе. А то возьмет, да и притащится на зов. По себе знаю. Сам, дурак, и призывал Мефистофеля до тех пор, пока он не явился пред очами, и не совратил меня весьма соблазнительными перспективами дальнейшей жизни на Земле, а что все это в конечном итоге закончится Адом, думать не хотелось. Молод я тогда был. Казалось, что все это так далеко... и неправда, - с сожалением изрек Генрих, вспоминая историю собственного грехопадения.

Генрих, пожалуй, впервые за время своего существования, сожалел о том, что в свое время по собственному желанию, связался с Мефистофелем, тем самым навсегда отрезав себе путь в Рай. И хотя сожалеть о прожитых годах на Земле, когда Мефистофель находился у него в услужении, в полном смысле этого слова, он не мог - слишком, уж, хорошо и вольготно ему жилось в то время, то все последовавшее за этим, - вызывало у него чувство раздражения и неудовлетворенности. Как говорится, плата за слишком необузданные удовольствия молодости - в старости, зачастую, бывает слишком высокой.

А Мефистофель с Лилиан уже некоторое время пребывали в КПЗ, куда были помещены сразу же после задержания на пожаре. Надо сказать, что в "обезьяннике" собралось довольно интересное сообщество двуногих, прямоходящих особей. Назвать людьми тех, кто обычно бывает, сосредоточен в этих местах, довольно часто, - язык не поворачивается. Впрочем, как мы знаем, сегодня тут, и, правда, не все были человеками.

И Мефистофель и Лилиан, хоть и не были одеты для встречи на высшем уровне, все же резко отличались от остальных обитателей камеры предварительного заключения, причем, не столько экипировкой, сколько манерой поведения.

От них за три версты не несло запахом немытого тела и мочой, как от парочки "бомжей" волею случая оказавшихся сегодня здесь. "Бомжам" и в "обезьяннике" было отведено самое худое место. В углу, куда почти не достигал слабый свет лампочки, копошились какие-то вонючие лохмотья безропотно сносящие оскорбления и тумаки менее униженных судьбой сокамерников.