Как в первый раз

– Она – низкокалорийная, – подмигнув, сообщила хозяйка.

Джеймс рассмеялся и добавил:

– Только не в сочетании с картофельным пюре.

А Грейси, протянув Пенелопе миску с пюре, с самодовольной усмешкой сообщила:

– Вот здесь – картофельное пюре с лобстером.

– О господи, звучит просто божественно… – пробормотала Пенелопа, накладывая себе на тарелку пюре. Затем она передала миску Эвану, их пальцы на мгновение соприкоснулись – и ее руку словно пронзило электрическим разрядом. А он легонько провел большим пальцем по ее ладони, и она с трудом удержалась, чтобы не отдернуть руку.

Избавившись от миски, Пенелопа сосредоточилась на своей тарелке. Еда выглядела восхитительно! Хотя Пенелопа жила одна, она старалась готовить для себя вкусно, но с ее жестким графиком это не всегда удавалось. Иногда было гораздо проще купить в «Старбаксе» салат и съесть его дома за рабочим столом, не отрываясь от дела. А последние несколько недель – из-за сделки с Хейсом и других неотложных проектов – так оно и происходило. Так что она давно уже не ела ничего домашнего.

Пенелопа наколола на вилку кусочек мяса и откусила. И тотчас же закатила глаза от наслаждения. Вкус того, что готовила она, не шел ни в какое сравнение с этим… абсолютно декадентским ощущениям. Она отправила в рот вилку картофельного пюре с лобстером и, снова закатив глаза, простонала:

– О, фантастика…

– Спасибо, дорогая. – Грейси расплылась в улыбке. – Но рецепт я себе в заслугу поставить не могу. Просто убедила шеф-повара из «Фьюжен 180» поделиться со мной рецептом.

Пенелопа молча кивнула. Софи водила ее в этот ресторан, когда он только открылся, но им не удалось попробовать ничего из указанного в меню, потому что шеф-повар, темноволосый привлекательный парень чуть за тридцать, изобрел тогда какое-то особенное блюдо, чтобы поразить Софи. И, следовательно, все остальное они с Софи упустили. Ох, как жаль!..

Тут Джеймс тоже взял вилку и насмешливо хмыкнув, проговорил:

– Ты наверняка с ним флиртовала. А когда он уже из штанов выскакивал, нанесла смертельный удар.

Грейси в очередной раз сделала «обиженное» лицо.

– А где же твоя благодарность?! – воскликнула она. – Ты ешь самое вкусное картофельное пюре во всем Чикаго, не выходя из собственного дома! А позже, ночью, будешь проделывать со мной все то, что умеешь, – добавила она с ухмылкой.

Пенелопа мысленно вздохнула. «Нет, не думай о сексе», – сказала она себе.

Джеймс сделал вид, что глубоко задумался. Затем кивнул и с важным видом изрек:

– А ведь и правда…

Пенелопа потупилась, уставившись в свою тарелку. Нет, с этой парочкой лучше рядом не находиться… Она почувствовала пристальный взгляд Эвана и тут же поняла, что щеки ее пылают. Что ж, Эван тоже проделывал с ней кое-что, но главные свои трюки приберегал для своих настоящих подружек, не для нее. А в тот единственный раз, когда это все-таки произошло… Она тогда проснулась и обнаружила, что он уже одевается – с лицом холодным и отчужденным.

Достаточно было об этом вспомнить, и Пенелопа поняла, что может снова общаться с ним так, как обычно. А Эван внимательно смотрел на нее. Взгляды их снова встретились, и между ними опять что-то проскочило. Пенелопа нахмурилась – отвела глаза. «В последний раз я оказываюсь в подобном положении», – сказала она себе. Да-да, начиная с сегодняшнего дня она будет стараться все забыть. Забыла однажды – забудет и снова. Просто нужно пережить этот день, не давая ему возможности к ней прикоснуться. Потому что если он к ней прикоснется…

Эван захлопнул дверцу своего спортивного автомобиля. И тотчас же запах Пенелопы заполнил весь салон, опьяняя его и возбуждая. Сказать, что обед у брата прошел напряженно, значит ничего не сказать. Хотя Грейси с Джеймсом, конечно же, ничего не заметили. Для них ничего из ряда вон выходящего не произошло. Они с Пенелопой держались как обычно: он – нагловатый мальчик-переросток, она – раздражающая его подружка сестры. Эти роли они играли уже много лет и к ним привыкли. И, разумеется, они старались подолгу не смотреть друг на друга. Но когда их взгляды все-таки встречались, они за эти короткие мгновения умудрялись очень многое сказать друг другу. О гневе и похоти. О прошлом и настоящем. Обо всем том, что их мучило все эти годы. То был настоящий коктейль из эмоций – как когда-то накануне большой игры. Только теперь у него больше не было футбола – осталась одна Пенелопа.

…Она смотрела прямо перед собой, и уличные фонари освещали ее прекрасное лицо. Облизав нижнюю губу, как делала всегда, когда нервничала, она крепко сжала в руках свою сумочку.

– Я не собираюсь на тебя набрасываться, – сказал Эван и тут же поморщился, услышав свой хриплый голос. Он-то намеревался произнести это с легкой насмешкой, с иронией – чтобы она расслабилась, – но ничего не вышло.

Пенелопа коротко кивнула:

– Да, понимаю.

На несколько секунд воцарилось тягостное молчание. После чего она тихо сказала:

– Так мы едем?

– Да-да, конечно. – Эван вздохнул и, тронувшись с места, выехал на дорогу.