Как в старой легенде (СИ)

— Присаживайтесь, господин кардинал, — императрица махнула рукой, и пожилому мужчине принесли мягкий пуфик и фрукты, — разбавьте нашу компанию своим ученым умом…

Гробыня закатила глаза. Ей было невдомек, к чему этот спектакль, но она в нем охотно играла… Они же подруги.

Спектакль был доигран на следующий же день…

— Ну и как было дело? — наклонив голову на бок, вопросила Настурция кардинала несколько дней спустя, — что это за Татьяна такая? Что она из себя представляет?

— Ее Величество — прекрасная мать, — начал было Фудзий, — умная, красивая и рассудительная женщина, которая любит окружать себя образованными людьми. Она верная супруга и до глубины души любит императора и свою страну…

Фудзий беседовал с императором о необходимости народного просвещения: Бейбарсов хотел, чтобы повсеместно открылись приходские школы для обычного люда… Вернее, этого хотела королева Татьяна, и требовала сего от царственного мужа…

Если такая великолепная и умнейшая девушка чего-то требовала, она просто обязана это получить, — был уверен кардинал Озерии. И, судя по результатам беседы, еще получит. Такую супругу необходимо было радовать…

Ах, был бы он лет на тридцать помладше, и не скован священным саном…

Фудзий сопровождал императора к его покоям — оставались неучтенными последние детали, и мужчины разговаривали на ходу…

У поворота в коридор с королевскими покоями монарх внезапно остановился и схватил за плечо кардинала, взглядом приказав тому замолчать: на весь коридор разносились голоса королевы Татьяны и… озерийского принца.

— Ваше Высочество… Вы с ума сошли! Вломились ко мне в спальню… Я жена императора!

— Татьяна, я очарован Вами! Вы поразили меня в самое сердце…

— Это когда я Вас поразила? — голос девушки звучал возмущенно и раздраженно, — что Вы себе придумали?!

— Вы поразили меня с первой же нашей встречи! Весь пир я не мог отвести от Вас взгляда…

— Я не знаю, что за бред Вы несете, но…

Фудзий опасливо взглянул на императора. Лицо того перекосило и побелело от гнева…

— Татьяна!

— Вы… — девушка вскрикнула.

— Татьяна, Вы должны стать моей женой! Я люблю Вас!

— А Вас не смущает, что я уже замужем?!

— Я… Я…

-…Немедленно уберите от меня в руки!!! Уберите руки, или я позову стражу! Ай…

Бейбарсов не выдержал и шагнул в коридор, Фудзий засеменил следом.

Картина, представшая перед ними, вызвала у кардинала стон боли и негодования: Гурий сидел на коленях прямо на пороге королевской спальни и пытался обнять императорскую жену за ноги. Татьяна всячески пыталась отцепиться и закрыть дверь, но принц демонстрировал отменное упорство и сего сделать не давал. Одета девушка была лишь в легкую ночную сорочку, короткую и полупрозрачную; шелковый халатик почти сбился с плеч…

Фудзий никогда не видел, чтобы человек зверел так быстро, так… спокойно, но страшно.

— Интересно Вы соблюдаете соглашение о дружбе, — огласил коридор голос, в интонациях которого не было ничего, ничего хорошего…

Пуппер отшатнулся.

— Как и сколько раз она общалась с Гурием?! — задала следующий вопрос Настурция.

— Всего один раз, на балу… Татьяна подарила ему один танец — но, скорее, из жалости… Если она танцевала, то лишь с мужем или отцом: Его Величество весьма ревнив, — промямлил Фудзий.

— Один раз?! Один танец?!

Настурция никак не могла понять, по какой причине ее любимый племянник так быстро потерял остатки мозга.

— Перед этим Гурий видел ее всего лишь раз, и, насколько я знаю от него, их общение длилось менее пяти минут. Он сказал, что поцеловал ей руку.

— И все?!

— И все.

— …Что еще ты можешь сказать об этой женщине?

— Ее Величество очень добра, милосердна и печется о своей стране… Она на коленях умоляла своего мужа простить принцу это оскорбление — ради жителей обеих стран…

Настурция похолодела: военный конфликт с Тартаром им нужен был менее всего на свете…

— Мы решили дружить с Вашей страной — а едва я отвернулся, полезли под юбку к моей жене? Королеве?..

Бейбарсов спрашивал тихо, спокойно, и от этого становилось еще хуже.

— Я… Люблю… — бессвязно бормотал Гурий.

— Глеб, не надо, — вдруг попросила Татьяна.

— Дорогая?

Девушка поклонилась мужу и подошла вплотную к нему.

— Глеб… Ради наших стран. Ради наших народов. В конце концов, нашего сына… Простите мальчишке это оскорбление: он не ведал, что творил. Простите ему… Я попрошу Вас об этом на коленях — но наедине: пусть они уйдут, королеву не пристало видеть в таком виде… И видеть унижающейся.

Кардинал покраснел: одна рука девушки легла на плечо мужчины, другая коснулась застежки брюк… Расстояние между супругами еще более сократилось — а потом из-за плеча Бейбарсова выглянула Татьяна, взглядом указавшая сначала на Пуппера, а потом — в сторону коридора.

Фудзий не был дураком, и отлично понимал намеки.

Пока он силком тащил Гурия к его комнате, дверь в королевские покои закрылась — и оттуда послышалась ожесточенная возня и возглас «Глеб!»…

— Из всего вышесказанного я могу сделать только один вывод, — негромко произнесла Настурция.

— Какой же? — полюбопытствовал кардинал.

— Я воспитала идиота…