Как влюбиться в герцога за 10 дней

– А вы хотите?

Пирс кивнул. Его губы сложились в мягкую улыбку. Он почувствовал изумление в ее вопросе.

– С тех самых пор, как я впервые увидел вас на железнодорожной платформе, я мечтал поцеловать вас дюжиной разных способов. – Звук, вырвавшийся у Александры, был чем-то средним между кашлем и изумленным возгласом. Разве есть дюжина способов поцелуев?

– Мы… мы не должны говорить о таких вещах, ваша светлость. – Александра отвернулась. Неожиданно она почувствовала, что стоит на краю пропасти и готовится ринуться в безумие.

Герцог подошел ближе. Он не прикасался к ней, но жар и сила словно выходили за пределы его физического существа, достигали ее и подвергали опасности ее самообладание. Ее решимость.

– Это неправильно, я знаю, – пробормотал он. В его голосе слышалась агония, до глубины тронувшая ее отчаянно бьющееся сердце. – Сегодня ночью я должен объявить всем о помолвке с вашей подругой, а я могу думать только о том, каковы на вкус ваши губы. Похоже, я монстр в большей степени, чем меня считают окружающие, и сделали меня таковым вовсе не шрамы и скандалы. Но я ни разу не целовал женщину после встречи с ягуаром. Да я и не особенно желал этого, пока меня не свели с ума ваши губы.

Не в силах больше слушать его горькую исповедь, Александра резко повернулась:

– Вы женитесь на мне?

Идея была безумной, но это все решало. Она могла освободить их всех от груза грехов. А цена за это – ее душа.

– Что? – Вопрос вернул его к реальности.

Из комнаты, где прятались подруги, донесся странный шум, но герцог, похоже, этого не заметил.

Возможно, всему виной была луна, виски или шанс на искупление, но Александра почувствовала решимость, которую не утратила, даже несмотря на мучительную дрожь в коленях. И она смогла повторить вопрос так, чтобы он прозвучал более уверенно:

– Если я позволю вам поцеловать меня, ваша светлость, вы примете меня в качестве своей невесты вместо Франчески?

У герцога открылся рот, и шрам стал виднее.

– О чем вы говорите, женщина?

Александра бросилась в наступление, пока решимость не покинула ее.

– Вы сами сказали это. Вам безразлична Франческа, а вы – ей. Вы признались, что хотите поцеловать меня, значит, логично предположить, что вы пожелаете большего… всего.

– Логично предположить, – повторил он.

Наплевав на остатки гордости, Александра продолжила:

– Как выяснилось, мне нужен богатый муж. Моя семья обанкротилась. Все мы находимся на милости кредиторов. Мой отец… он не здоров. Поэтому я надеюсь, что вы рассмотрите мое предложение – все же я дочь графа – в качестве альтернативы своим теперешним действиям.

Герцог отвернулся, но она успела заметить, как сжались его губы.

– Полагаю, вас привлекло содержание герцогини? Оно побудило вас сделать столь щедрое предложение? – теперь в его голосе звучала насмешка.

Александре пришлось собраться с силами, прежде чем она ответила:

– Не стану вам лгать, ваша светлость. Вы правы.

«А так ли это?»

– И больше ничего? – мрачно спросил он.

– Абсолютно ничего, могу вас заверить. – Она поспешила выложить остальные аргументы. – Меня не интересует высокий титул и престиж, также я не испытываю ложных ожиданий любви или даже привязанности. Это будет чисто деловое предприятие, такое же, как то, что имело место между вами и отцом Франчески. Деньги в обмен на наследников. Кстати, женщины в нашей семье плодовиты.

– А как насчет Франчески? – Герцог сжал кулаки и оперся ими на перила, перенеся весь свой вес на руки, словно собираясь прыгнуть в темноту. – Вы сможете так поступить со своей лучшей подругой?

– Я так поступаю ради своей лучшей подруги. – Александра сделала шаг к нему. – Вы сами вчера сказали, что Франческа вам не нравится, а она скорее поцелует жабу, чем вас. Какое будущее вас ждет?

Кулаки, лежавшие на перилах, сжались еще сильнее.

– Она сама сказала вам это?

Александра съежилась. А что, если она неправильно оценила ситуацию? Что, если он хочет Франческу больше, чем готов признать? И она…

– Ну, не такими словами…

Напряжение, казалось, достигло предела.

– Какие слова она использовала? Конкретно?

– Мне не хотелось бы показаться грубой… – Александра попыталась увильнуть от прямого ответа.

– Полагаю, мы оба давно перешли границы приличий.

Нельзя было не признать, что он прав.

– Франческа говорила, что предпочла бы остаться старой девой до самой смерти. – Услышав хриплый рык герцога, она поспешила добавить: – Впрочем, я уверена, что она имела в виду замужество вообще, а не брак конкретно с вами.

Герцог скрестил руки на груди, повернулся к Александре и, прислонившись бедром к ограждению, пристально уставился на нее. Его глаза были цвета морозного зимнего неба. Казалось, даже ночь затаила дыхание. Ветерок стих, шторы больше не колыхались. Сердце Александры замерло.

После долгой паузы герцог наконец заговорил, и его тон был холодным, словно лунный свет:

– Миледи, вы сумели ошеломить меня и встревожить одновременно.

– Мне очень жаль. – Это было первое, что пришло Александре в голову, и она с удивлением заметила на его лице улыбку.