Как воспитывали русского дворянина. Опыт знаменитых семей России – современным родителям

Салоны имели обычно твердо фиксированные дни и часы; у Карамзиной принимали каждый вечер, у Елагиной по воскресеньям, у Одоевских по субботам и т. д. Человек, однажды принятый в салоне, мог уже приезжать без приглашения. В разные дни в салоне могло собираться от восьми-десяти человек до нескольких десятков. (Обычай назначать определенный день недели, в который хозяева ждали гостей, в том числе и не приглашенных заранее, существовал и в дворянских семьях.) Имея возможность всякий день посещать салоны, каждый выбирал для постоянных визитов те из них, где собиралось наиболее интересное и приятное ему общество.

В салонах никогда не танцевали (для этого существовали балы) и, как правило, ограничивались очень скромным угощением (кулинарному искусству отдавали должное на званых обедах и ужинах). Чем же занимались в салонах? Слушали музыку, пение, стихи — когда среди гостей присутствовали поэты, певцы или музыканты. Но главное — гости беседовали.

Светская беседа была основным и излюбленным занятием завсегдатаев салонов.

Мемуарная литература сохранила самые противоречивые отзывы о таких беседах. Они превозносятся как самое увлекательное интеллектуальное развлечение, одно из высших достижений цивилизованного общества; и они же высмеиваются как самое пустое занятие, искусство говорить ни о чем. Разумеется, светская беседа, как и любая другая беседа, в большой степени зависела от конкретных собеседников — от их ума, образованности, остроумия и обаяния. Ее характер во многом определялся темой (политическую дискуссию трудно сравнивать с обсуждением новых модных шляпок). Своеобразие светской беседы, очаровывавшее одних и раздражавшее других, состояло в самой манере разговора и — шире — в манере общения. Иначе говоря, чтобы вести светскую беседу, нужно было быть светским человеком…

Как уже говорилось, «светскость» — это, собственно, искусство быть приятным для окружающих.

Истинно светский человек был любезным, снисходительным и непринужденным; он избегал и назидательности, и запальчивости; не утомлял собеседников обстоятельными рассказами и умел найти интересную для них тему.

Эта манера поведения в целом определяла стиль салонного общения. Однако следует отметить и некоторые особые требования к светской беседе.

В салонах могли говорить о чем угодно: о политике, об искусстве, обсуждать светские новости и литературные новинки, даже сплетничать о знаменитостях и общих знакомых (как тогда выражались, «злословить»). При этом разговор должен был интересовать, по возможности, всех присутствующих и не задевать никого из них. Считалось неприличным говорить о своих неприятностях и болезнях, задавать вопросы личного характера. Не принято было стремиться выделиться, казаться оригинальным. (Так вели себя только заправские денди, желавшие не просто нравиться, но поражать, восхищать и возбуждать зависть.) Желательно было уметь развлечь и позабавить гостей, поэтому в свете так ценились острота ума и острота языка (салонным остроумием славились, например, отец и дядя Пушкина — Сергей Львович и Василий Львович). Остроумие, конечно, индивидуальный дар, но в светском общении он оттачивался и культивировался.

Остроты, каламбуры, меткие слова, которыми блистали завсегдатаи салонов, придавали светской беседе пикантность и занимательность.

Прекрасно зная все принятые в обществе правила и условности, светский человек не следовал им с неукоснительностью педанта. Способность легко менять манеру поведения в зависимости от компании и от ситуации рождала своеобразный сплав серьезности и легкомыслия, который создавал особенный шарм светского человека. Характерно, что в салонах гости могли и обсуждать самые серьезные проблемы, и забавляться geux de societe (светскими играми): играть в шарады, буриме, акростихи . (Прелесть jeux de societe невозможно оценить вне особой атмосферы, царившей в дворянских домах и светских салонах). Этот стиль поведения проявлялся и в языке светской беседы, в самой ее интонации. Легко переходя от одной темы к другой, собеседники любили иронизировать над тем, к чему относились вполне серьезно; это был не цинизм, а лишь игра ума, от которой они получали особенное удовольствие.

Характер светской беседы точно описан в восьмой главе «Евгения Онегина»:

……Входят гости.
Вот крупной солью светской злости
Стал оживляться разговор;
Перед хозяйкой легкий вздор
Сверкал без глупого жеманства,
И прерывал его меж тем
Разумный толк без пошлых тем,
Без вечных истин, без педантства,
И не пугал ничьих ушей
Свободной живостью своей.