Читаем Как возникло человечество полностью

Одна из важнейших особенностей табу состоит в том, что этот запрет ничем не мотивируется и ничем не обосновывается. Ясно лишь одно: нарушение табу грозит опасностью, но какова природа этой опасности и почему совершение данного действия необходимо влечет ее за собой, — остается совершенно темным и непонятным. Нарушение табу не предполагает вмешательства с целью наказания нарушителя какой-либо разумной силы: естественной (коллектив) или сверхъестественной (дух, демон, бог и т. п.), установившей и санкционировавшей этот запрет и оскорблении тем, что его нарушили. Акт нарушения табу автоматически освобождает какую-то неведомую опасность, находившуюся до этого акта в скрытом, потенциальном состоянии.

Само существование табу необходимо предполагает наличие какой-то опасности, которая остается скрытой, потенциальной до тех пор, пока табу соблюдается. Как только происходит нарушение табу, опасность из потенциальной автоматически превращается в реальную, проявляется и нередко угрожает гибелью, причем чаще всего не только нарушителю, но и коллективу, членом которого он является. Табу порождено опасностью, поэтому оно всегда связано с чувством страха и ужаса перед его нарушением. Соблюдение табу — единственное средство избежать опасности. Сущность табу состоит, таким образом, в нейтрализации, предотвращении какой-то реально существующей, но неведомой опасности. „Табу, — писал С.Рейнак (1926, с.28), — это запрет, не мотивируемый, не сопровождаемый угрозами вмешательства законодателя и имеющий целью охранить людей от неведомых им опасностей, особенно же смерти".

Отмеченные выше особенности табу говорят о том, что подобного рода запреты не были намеренно введены людьми, осознавшими вред тех или иных действий, что они стихийно и бессознательно возникли в ходе практической деятельности.

У целого ряда народов, стоящих на довольно высокой ступени развития, в частности у полинезийцев, отмечены факты сознательной отмены старых табу и введения новых жрецами и вождями. Однако в данном случае имеет место не что иное, как использование старого института табу в целях укрепления власти имущей верхушки. Сознательно вводимые представителями господствующего слоя запреты являются табу лишь по форме. На атипичность такого рода табу указывали многие исследователи (Briffault, 1927, И, р.353–365; Webster, 1942, р.6–7; Steiner, 1956, р. 141). Все это дает основание не учитывать подобного рода факты при решении вопроса о сущности и происхождении табу.

Настоящими табу могут быть признаны лишь запреты, которые возникли стихийно, бессознательно, были навязаны людям условиями их жизни, ходом их практической деятельности. Все эти табу могут быть разделены на две группы. Первую из них составляют табу, регулирующие отношения людей друг к другу, их поведение в коллективе, т. е. являющиеся нормами поведения, моральными нормами. Вторую составляют табу, не являющиеся нормами поведения человека в коллективе. Табу, относящиеся к первой группе, могут быть названы моральными или этическими табу.

Некоторые исследователи, в частности Г.Вебстер (Webster, 1942, р.369), понимают под табу лишь такие запреты, которые имеют значение регулятора человеческого поведения, т. е. лишь моральные табу. Согласиться с подобной точкой зрения трудно. Однако нельзя в то же время не видеть качественного различия, существующего между моральными табу и всеми остальными. Моральные табу образуют особую группу, отличную по своему происхождению от всех остальных.

Источником моральных табу, как и вообще всех нравственных норм, являются существующие в коллективе отношения, социальные потребности. Социальный характер моральных табу очень ярко проявляется в твердом убеждении, что нарушение такого табу влечет за собой опасность не только и не столько для нарушителя, сколько для коллектива, членом которого последний является, в убеждении, что человек, нарушивший табу, и сам находится в опасности, и представляет опасность для всего коллектива (Hodson, 1906, р. 103; 1911; Webster, 1942, р. 373; Murphy, 1952, р.20; Steiner, 1956, р.20–21, 147; Briffault, 1927, р.251).

Страх перед опасностью, которую может навлечь на коллектив нарушение табу его членом, стремление уберечь себя от этой опасности заставляет коллектив принимать все меры для того, чтобы добиться от всех членов коллектива строжайшего соблюдения табу, в частности, наказывать нарушителей табу как людей, социально опасных. Однако вмешательство коллектива в случае нарушения табу не изменяет существа последнего. Основным мотивом, удерживающим от нарушения табу, является не боязнь кары со стороны коллектива, а страх перед неведомой опасностью, которую навлекает на нарушителя и коллектив акт нарушения табу

Представляя собой разновидность моральных правил, этические табу, как видно из сказанного выше, в то же время существенно отличаются от остальных норм нравственности, причем не только от позитивных, но и негативных. Обычные моральные запреты качественно отличаются от этических табу.

Перейти на страницу:

Похожие книги

60-е
60-е

Эта книга посвящена эпохе 60-х, которая, по мнению авторов, Петра Вайля и Александра Гениса, началась в 1961 году XXII съездом Коммунистической партии, принявшим программу построения коммунизма, а закончилась в 68-м оккупацией Чехословакии, воспринятой в СССР как окончательный крах всех надежд. Такие хронологические рамки позволяют выделить особый период в советской истории, период эклектичный, противоречивый, парадоксальный, но объединенный многими общими тенденциями. В эти годы советская цивилизация развилась в наиболее характерную для себя модель, а специфика советского человека выразилась самым полным, самым ярким образом. В эти же переломные годы произошли и коренные изменения в идеологии советского общества. Книга «60-е. Мир советского человека» вошла в список «лучших книг нон-фикшн всех времен», составленный экспертами журнала «Афиша».

Александр Александрович Генис , Петр Вайль , Пётр Львович Вайль

Культурология / История / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное
Персонажи карельской мифологической прозы. Исследования и тексты быличек, бывальщин, поверий и верований карелов. Часть 1
Персонажи карельской мифологической прозы. Исследования и тексты быличек, бывальщин, поверий и верований карелов. Часть 1

Данная книга является первым комплексным научным исследованием в области карельской мифологии. На основе мифологических рассказов и верований, а так же заговоров, эпических песен, паремий и других фольклорных жанров, комплексно представлена картина архаичного мировосприятия карелов. Рассматриваются образы Кегри, Сюндю и Крещенской бабы, персонажей, связанных с календарной обрядностью. Анализируется мифологическая проза о духах-хозяевах двух природных стихий – леса и воды и некоторые обряды, связанные с ними. Раскрываются народные представления о болезнях (нос леса и нос воды), причины возникновения которых кроются в духовной сфере, в нарушении равновесия между миром человека и иным миром. Уделяется внимание и древнейшим ритуалам исцеления от этих недугов. Широко использованы типологические параллели мифологем, сформировавшихся в традициях других народов. Впервые в научный оборот вводится около четырехсот текстов карельских быличек, хранящихся в архивах ИЯЛИ КарНЦ РАН, с филологическим переводом на русский язык. Работа написана на стыке фольклористики и этнографии с привлечением данных лингвистики и других смежных наук. Книга будет интересна как для представителей многих гуманитарных дисциплин, так и для широкого круга читателей

Людмила Ивановна Иванова

Культурология / Образование и наука