Как все начиналось

Каждый раз, завидев Властителя на улице, я старалась спрятаться в какой-нибудь переулок, но он замечал меня даже через спины окружающих его стражников, и у него ёкало сердце, а потом наваливалось недоумение. Он пытался выискать в заурядных чертах моего лица нечто особенное, что привлекает его, и с разочарованием ничего не находил.

Я злилась и понимала, что внезапно вспыхнувшая любовь Властителя ничто иное, как побочный эффект после отворота. Но где-то глубоко внутри тоненький несмелый голосок вопрошал: «А может, нет? Может, он влюблён в тебя по-настоящему?»

Через три дня после памятных событий, произошедших на площади, случилась новая неожиданность: Арман Ненэлия со своими Советниками посетил Фатию. Встречать их стянулся весь город; Мария и Гарий поспешно собирались к городским воротам, дабы увидеть красавца Армана ещё на въезде. Мы же с Ваней забились в самый дальний угол сада, уверенные, что там не встретим непрошеного гостя.

А на следующий день, рано по утру, мы с Петушковым устроили дикие скачки на подъездной к городу дороге. Поднимая пыль и загоняя коней, мы носились на перегонки, когда случайно столкнулись и с Ненэлией, и с сопровождающим его Арвилем. Я с трудом удержала коня, шутовски поклонилась им и, стараясь не обращать внимания на два пожирающих меня взгляда, осторожно объехала. Стоило Властителю завидеть Петушкова, как он почувствовал уже знакомую мне жгучую волну презрения. И я вдруг поняла: это не презрение – это ревность к нему… и злость на меня. Всегда были лишь ревность и злость.

Мне стало противно: словно, я копалась грязными руками в чужом чистом бельё, пачкая его и разрывая на лоскуты, а хозяин белья стоял в сторонке и наблюдал за сим не в силах изменить происходящее.

В этот вечер Фатиа впервые пришёл на постоялый двор открыто перед сгорающими от любопытства соседями, обомлевшими хозяевами и испуганным Ваней. Арвиль, хмурый и серьёзный, стоял посреди двора. Я же словно жертва заклания, спаслась трусливым бегством через огород и спряталась в саду. Ваня, не умеющий врать, а потому волнующийся и заикающийся, развлекал его до ночи, пока Властитель ни убрался восвояси, не солоно хлебавши. А я сидела в заново подвешенном между яблонями гамаке и плакала навзрыд, кусая губы, чтобы не заорать, чем окончательно сконфузила и без того запутавшегося в обстановке Петушкова.

Я прорыдала полночи, пока уставшая от слез ни забылась неспокойным сном.

Эти были чьи-то едва слышные шаги, шумное дыхание: вдох – выдох – вдох – выдох. Я испуганно села на кровати, сердце бешено забилось, в висках застучала кровь.

ВИЛЬ!

В тот момент, когда я одним прыжком достигла двери, раздался звон разбитого стекла. В узком проёме окна лунный голубоватый свет очертил контуры тёмного сгорбленного тела ощетинившегося оборотня.

Я с ужасом смотрела на него и не видела ничего, кроме матово-белых клыков и горящих красным пламенем волчьих глаз. Я отступила на шаг и прижалась спиной к двери.

Полуволк-получеловек спрыгнул с подоконника на кровать, та прогнулась под его весом. Потом чудовище, неотрывно следя за мной, с грохотом опустилось на пол и сделало шаг в мою сторону. Меня трясло, в ушах стоял постоянный, непрекращающийся звон.

– Уходи, Виль! – тихо прошептала я. – Я буду защищаться, ты знаешь, я могу защищаться! Ты ведь этого хочешь, чтобы она победила меня?

– Что ты несёшь, девочка? – проревел вурдалак, на меня пахнуло смрадом.

Я судорожно сглотнула и прошептала:

– Уходи, слышишь!

Виль приближался, шаг, ещё шаг. В неровном лунном свете, падающем из разбитого окна, светилась вздыбленная на холке шерсть.

– Я пытался догнать вас, – через звериный рык с трудом различался человеческий голос, – но по запланированному маршруту вы не проезжали.

Я испуганно отскочила от двери и заорала, вложив в крик весь свой ужас:

– Ваня!

Казалось, Петушков только и ждал под дверью, когда я позову его спасать мою несчастную жизнь. Он ворвался в комнату в полосатых подштанниках, но с мечом на изготовку, и буквально налетев на превратившегося в чудовище Виля, по-девичьи взвизгнул и шарахнулся обратно в коридор.

Мы переглядывались: Виль – Ваня – я, замкнутый треугольник, трехстороннее противостояние. Петушков отбросил меч, тот, звякнув, ударился о деревянные доски пола, вновь наступила гробовая тишина, нарушаемая лишь нашим судорожным дыханием.

Внезапно, комната пришла в движение. Над моей головой вспыхнула и погасла энергетическая молния, от яркого света ослепило. Тут же я почувствовала на своём горле прикосновение острых звериных когтей, и ко мне прижалось к поросшему жёсткой шерстью тело оборотня.

Я затаила дыхание, крик застрял в горле.

– Опусти руки, маг, – прорычал у меня над ухом Виль, – иначе я убью её!

У меня остановилось дыхание, а сердце яростно забилось, кровь застучала в висках. Иван разъединил ладони, но я видела, как по кончикам его пальцев все ещё пробегают голубые искорки боевого заклинания.

– Виль, не делай глупости! – прохрипела я, с ужасом ощущая прикосновение острых, словно острие клинка, когтей. – Отпусти меня!