Как вы мне все надоели!..

Коллекцию можно на время укрыть – у той же Денизы, если с ней помириться. А потом перетащить к себе и по ночам разглядывать. Чем плохо? Да, главное – жениться! Не на колдунье с золотыми волосами, конечно. Этого еще недоставало... А можно забрать из поселка Эрну с Виго. Только вот как у нее из головы всю дурь насчет общих хлевов выбить?

Такими практическими размышлениями Жилло скрашивал себе дорогу к улице Медников и к погребку Денизы. Получалось неплохо. А главное – без всяких магических штучек и непонятно откуда прилетевших песенок. Виго в городе будет учиться, найдутся и для него подходящие учителя! А если Эрна откажется ехать, тогда... Мелькнуло в памяти лицо красавицы Неды и пропало. Неда – в Коронном замке, за решеткой, надежды на нее мало. А вот можно Лизу поискать, строила же ему девчонка глазки! Да еще как настойчиво! Хотя – у нее же шило...

– Вожак! Слушай, вожак... ударил в ухо шепот. Жилло, не оборачиваясь, ускорил шаг. Воров ему только и недоставало!

У дверей погребка он уже чувствовал себя почтенным домовладельцем, Эрна, кроме Виго, родила сына и дочку, часть кухни выгородили и превратили в лавку лечебных трав и пряностей. Эрна стояла за прилавком, а сам он ездил за товаром. Виго брал с собой – приучал к делу...

– Бесстыжие твои глаза! – воскликнула Дениза. – Он явился! Знаешь, что вытворили твои дружки окаянные?

– Знаю, – отвечал Жилло. – Прогнал я их к лешему. Нам теперь не по пути. Дениза, ювелир умер, я – наследник, дом со всем барахлом – мой. Хочу лавку пряностей открывать. Не посоветуешь ли чего?

– Ого... Лавку пряностей! Заходи, – пригласила она. – Лавка – это дело серьезное. Сядем, поговорим. Могу тебе, между прочим, денег ссудить на обзаведение. За малый процент.

Дениза провела его через погребок и вверх по лесенке – в свои комнаты. А на постели у нее девица в три ручья рыдает.

– Не пойду! – причитает. – Ни за что не пойду!..

– Куда ты денешься! – отвечает Дениза. – Сейчас же снимешь нарядное платье и наденешь школьное. Ты что, с ума сошла?

– Не надену! – стонет девица. – Это же тряпка безобразная! Я в своем пойду!

– Поплачь, поплачь, авось поумнеешь... – зловеще бурчит Дениза. Это, братец Жилло, дочка моя. В лучшем думском пансионе учится. Одна беда – платья велено всем носить одинаковые. Когда она раз в неделю домой приходит, то, конечно, шелковое надевает. И не какое-нибудь, вкус-то у этой привереды – мой. День побегает, погордится, а потом опять в дерюгу влезать, потому что пансион – школа равноправия.

– У тебя дочка есть? – удивляется Жилло. – И сколько же ей?

– Сколько этой плаксе сопливой? – с воспитательным значением спрашивает Дениза. – Не поверишь – четырнадцать! Зовут – Эммелина.

– Когда же ты ее родила?

Смутилась Дениза.

– Мало ли какие глупости девчонки делают... – буркнула. – Когда девчонка одна на белом свете, некому мозги вправить, вовремя по заднице надавать... Вот и получаются сопливые плаксы!

Понял Жилло, что больше об этом говорить не стоит.

Дернула Дениза дочку за косы, подняла с постели и выслала в каморку переодеваться.

– Знаешь, чего стоило ее в пансион этот определить? – спросила. – Он же для равноправного народа, а я – женщина со средствами, хозяйка погребка. Но для нас, тех, кто побогаче, и вовсе все двери закрыты, хоть за рубеж отправляй детей учиться. А она еще слезы льет! Ладно, это не твоя печаль.

– У меня тоже сын растет, – признался Жилло. – Вот думаю лавку открыть и к себе его забрать. Пусть к торговому делу привыкает.

– Сам-то ты не ахти какой учитель, – скривила гримаску Дениза. – Ну, давай считать, сколько тебе нужно на обзаведение. Налог за наследство, полагаю, не очень велик – вот разве что ювелир тебе драгоценностей воз оставил... Хотя жил он небогато.

– Жил небогато, – согласился Жилло, – а оставил мне вот что...

И вынул из кожаного мешка ступку с пестиком.

– Фамильная реликвия, что ли? – поинтересовалась Дениза. – Не густо!

Сунул Жилло руку в мешок – а там ничего. Одна дырка – сделанный острым ножом разрез. И нетрудно догадаться, чья работа. Пошарил он в растерянности на всякий случай – и извлек грязный обруч.

– Тоже реликвия?

– Реликвия, – справившись с собственным изумлением и не желая признаваться, что и его братцы-воришки вниманием почтили, отвечал Жилло. Вот, погляди. Это – золото. Его только вычистить надо.

Показал он Денизе начищенный пятачок с розами.

– Да, – разглядев и прикинув на руке, согласилась она. – Если на вес продавать, и то – немало. Я так понимаю, что ты отдаешь мне эту штуку в заклад, а я тебя деньгами снабжаю на открытие лавки?

Жилло и понятия не имел, что сделал Денизе такое коммерческое предложение. Он не мог продать коллекцию, но отдать что-то в заклад?.. Об этом ювелир, кажется, ничего не говорил?

И тут Жилло вскочил на ноги. Всякое самолюбие из головы как ветром вымело!

– Я же слово дал! – воскликнул он. – Я же честью поклялся!

– Чем-чем? – спросила Дениза. – Ты это слово в Кульдиге позабудь. Не маленький!