Как выглядит будущее?

Кроме того, в настоящее время наблюдается распространение нового финансового инструмента, «катастрофных облигаций», касающихся чрезвычайно редких событий: покупатели данных облигаций в действительности занимаются продажей страховок от несчастных случаев (Appadurai 2013: 296–298). Хедж-фонды прибегают к услугам целых коллективов математиков для количественных расчетов рисков непредвиденных событий, когда предугадать вероятность потенциального, но статистически редкого бедствия на основе сведений о прошлом и настоящем затруднительно.

Подобная структура чувства, предвосхищающая катастрофу, нашла отражение во многих кинолентах, книгах и художественных выставках. Журналистка Наоми Кляйн отмечает, что сегодня литературные произведения-антиутопии весьма популярны 12/26/the-divergent-effect-dystopia-genre-reflects-climate-chan-ge-fears). Говоря о сегодняшних произведениях искусства, Рори Кэрролл использует применительно к ним выражение «храмы злого рока» (Carroll 2008; Beckett 2011). Один из примеров – роман Иэна Макьюэна «Солнечная», в котором лауреат Нобелевской премии климатолог Майкл Биэрд предрекает грядущий апокалипсис: «Но на помощь приходит фундаментальная наука. Либо мы сбавляем обороты, а потом и вовсе останавливаемся, либо уже наши внуки столкнутся с экономической и гуманитарной катастрофой планетарного масштаба» (McEwan 2010: 149; Макьюэн 2011: 142). Среди прочих примеров антиутопий можно назвать следующие книги и фильмы: роман Кормака Маккарти «Дорога» (McCarthy 2006; Маккарти 2010), фильм Альфонсо Куарона «Дитя человеческое» (2006), роман Марселя Теру «Крайний север», фильм Франни Армстронг «Век глупцов» (2009), книга Маргарет Этвуд «Год потопа» (Atwood 2010; Этвуд 2011), «Голодные игры» (2012), роман Натаниела Рича «Ставки на завтра» (Rich 2013), «Посвященный» (2014), «Дивергент» (2014) и «Безумный Макс: Дорога ярости» (2015). Журналист Джо Куинан утверждает, что мы живем «в золотой век фильмов-антиутопий <…> которые обрушиваются на нас подобно цунами» mar/19/dystopian-films-blade-runner-insurgent-future-grim).

Еще один пример – роман Сары Холл «Армия Каруллана», в которой Великобритания предстает государством, находящимся в депрессии из-за краха мировой экономики и масштабных наводнений (Hall 2007). Бензин, биодизель и электроэнергия выделяются в строго ограниченном количестве, а консервированная еда поставляется в страну американскими благотворительными организациями. После проведения переписи почти все население помещено в специальные городские центры. Однако вдали от Лондона существует поселение Армии Каруллана, последний бастион феминизма. Молодая женщина бежит от ненавистного брака и набредает в своих скитаниях на группу женщин, живущих изолированно и не подчиняющихся государству, в Каруллане, отдаленной ферме на севере страны. Одна из героинь романа произносит следующие слова: «Мне неинтересен Лондон. Лондона больше нет. Мы уже не та страна, какой были когда-то. Если задуматься, то станет понятно, что центрального правительства как такового не существует. Мы вновь скатились к раздробленной стране» (Hall 2007: 104). При этом живущие на ферме принуждаются к изнурительному труду автократическим руководством группы. Таким образом, альтернатива лондонскому правительству мало чем отличается от того режима, от которого эти люди когда-то бежали. Такая трагическая развязка дает возможность поразмыслить над условиями существования несчастных людей, вынужденных безвыездно проживать свою жизнь, занимаясь тяжелым сельскохозяйственным трудом в унылой холмистой местности Северной Англии.

Общество приходит в упадок?

Многие из этих антиутопий утверждают, что в процессах развития обществ и их постоянного совершенствования и прогресса нет ничего автоматического. Общества могут приходить в упадок. Эти антиутопии заставляют усомниться в идее о том, что условия жизни неуклонно улучшаются; согласно Джону Гриру, мы движемся к тому, что он называет «эпохой после прогресса» (Greer 2015). Эти тексты указывают на возможность системного регресса. Некоторые из них повествуют о самоограничении и жесткой экономии и показывают, что это самым непосредственным образом воздействует на жизни людей и уровень потребления и ведет к утрате «будущего» для последующих поколений и угрозе общественным интересам .