Как выиграть любой спор. Дома, на работе, в суде – где угодно

ИТАК. Всегда есть аргументы, которые можно привести перед лицом неумолимой предвзятости. Но обычно они приводятся, потому что мы должны их приводить. Иногда, когда должным образом обыгрывается личный интерес Другого, такой спор можно выиграть. Иногда, хотя и редко, спор помогает открыть Другому глаза на его предубеждения. Иногда спор слышат сторонние наблюдатели и тоже извлекают из него пользу.

Иногда мы становимся сильнее, вступая в априори безуспешный спор, но, в принципе, споры и доводы редко изменяют предвзятое мнение. Говорят, что Христос изменил мир своими аргументами, но Его аргументы апеллировали к личному интересу человека в спасении души и подпитывались благоговейным страхом перед вечным проклятием в случае ослушания. С такими мощными аргументами мы бы тоже могли изменить ход истории.

Так что остерегайтесь предубеждений. Понимайте, что невозможно выиграть все споры со всеми людьми. Будь это иначе, несмотря на название этой книги, в мире бы давно победили логика и справедливость, а те из нас, кто стремятся к триумфу, были бы не у дел, не так ли?

7

Сила слов

Шлифуем монолог

Лучшие аргументы блистают остроумием, лучшие аргументы поражают метафорами. Описывая скучное действо на сцене, мы можем воспользоваться избитой фразой и заметить: «Наблюдать за этим парнем так же увлекательно, как за отклеивающимися обоями». Но это клише настолько заездили, что оно само нагоняет скуку. Хуже того, употребляя его, мы сами становимся отклеивающимися обоями. Уж лучше последовать примеру Дороти Паркер, которая, узнав о смерти Келвина Кулиджа, заметила: «Как они смогли это определить?», или тихо пожаловаться, как это сделал в 1986 году Денис Хили, бывший государственный деятель и канцлер казначейства Великобритании, в ответ на тираду напыщенного болвана: «Я чувствую себя так, будто надо мной поизмывалась дохлая овца».

Креативные перлы других людей всегда в нашем распоряжении; как говорил Монтень, цитаты — это «цветы других представителей человеческого рода». И разве не прав был Эмерсон, что «каждый человек — это цитата из всех своих предков»? Но может, я тоже не ударю в грязь лицом, если скажу, что «цитаты и афоризмы других людей приправляют нашу овсяную кашу изюмом»?

Для меня лучшим источником цитат являются обычные люди, окружающие нас в повседневной жизни. Нефтяник, безжалостно коверкающий язык, всегда выдаст что-нибудь более забавное, более яркое, более меткое, чем смертельно занудный профессор английского языка и литературы со своей идеально правильной речью. Я согласен с Ницше, который однажды воскликнул: «Я ушел из дома ученых, да еще и громко хлопнул дверью. Слишком долго моя душа сидела голодной за их столом».

Помню, несколько лет назад я выпивал в баре после долгого дня в суде и услышал, как сидящие неподалеку работяги отзываются об умственных способностях местного шерифа.

«Этот шериф такой тупой, что не сможет отличить свадьбу от похорон», — сказал ковбой в бейсболке. О том, что он ковбой, можно было догадаться по сапогам с отворотами и протяжному говору, характерному для Оклахомы.

«Он такой тупой, что не сможет найти свою задницу даже с прожекторами и зеркалом», — сказал нефтяник. Он был в стальном шлеме, и от него сильно тянуло мазутом.

«Он такой тупой, что не сможет помочиться без указателей на своих ботинках», — сказал другой ковбой. Это был настоящий ковбой. На кармане его голубой джинсовой рубашки прорисовывались очертания банки жевательного табака Skoal. Только показушные ковбои носят Skoal в заднем кармане штанов. Настоящий ковбой сидит весь день в седле, а на коробке Skoal это проблематично.

При желании того остолопа-шерифа можно было бы охарактеризовать словами выдающегося американского юриста и судьи, Оливера Уэнделла Холмса: «Последний, кто докопается до истины». Но все же я предпочитаю язвительный сарказм простых работяг. Увидев шерифа, я всегда отчетливо представляю, как он пытается отыскать указатели на своих ботинках (и редко вспоминаю изречение Холмса). А еще я помню колкое замечание одного малого об умственных способностях кандидата в Палату представителей США: «Этот тормоз слушает “Шестьдесят минут” два часа»^[2].

Я замечаю аргументы и язык рабочих людей. Они говорят не слишком утонченно, но прямо, от души и с простой мудростью, которой недостает многим интеллектуалам. Когда мне нужно продумать аргументацию какого-то вопроса, я часто обсуждаю его с теми, у которого руки покрыты мозолями или болят кости от тяжелого труда. Возьмем то же печально известное дело Имельды Маркос: я обмолвился о нем таксисту, который подвозил меня в суд.

— Что вы думаете о деле Имельды Маркос? — спросил я.