Как заарканить миллионера

— Это ты шел за ней следом после вечеринки у Адама? — Та ночь была еще слишком свежа в его памяти.

— Да, — пробормотал Дейвенпорт. — Я.

— А теперь бродишь вокруг ее дома? — допрашивал Лукас, все крепче сжимая хватку.

— Конвей, пожалуйста… Я все объясню! Я не хотел сделать ничего дурного!

— Сначала ты идешь за ней по пятам по ночной улице, — подытожил Лукас, с каждым словом чувствительно встряхивая своего противника, — теперь стоишь у нее под окнами и уверяешь, что не хотел сделать ничего дурного! Чего же ты хотел, черт побери?

— Убедиться, что она в безопасности, — сквозь зубы проговорил Дейвенпорт. — Сегодня она раньше обычного ушла с работы. Я хотел удостовериться, что с ней все в порядке.

— Решил о ней позаботиться? — словно выплюнул Лукас.

Дейвенпорт кивнул.

— Хочешь стать «папочкой-толстосумом»?

Дейвенпорт покачал головой.

— Нет. Просто отцом.

— Какого черта… О чем ты говоришь?

— Дело в том, — обреченно произнес Дейвенпорт, — что я — отец Эди. Ее родной отец.

— Когда мы с твоей матерью познакомились, ей было восемнадцать, а мне — двадцать два.

Трудно описать, какое изумление отразилось на лице Эди, когда через четверть часа после прощания Лукас вновь возник у нее на пороге, держа за воротник мистера Дейвенпорта!

С трудом овладев собой, она пригласила мистера Дейвенпорта присесть на диван, налила ему кофе, а сама устроилась в кресле-качалке. Лукас прислонился к стене, готовый при первых признаках опасности ринуться на защиту Эди. Не то чтобы он не доверял Дейвенпорту… Хотя почему же? Именно что не доверял. И чертовски не хотел, чтобы Эди снова страдала.

Но больше всего беспокоили его глаза Эди. Такого взгляда — голодного, жадного, почти молящего — он у нее никогда еще не видел. Слишком хорошо он понимал, что происходит. На глазах у него решалась ее судьба, а он был бессилен.

Но мистер Дейвенпорт… и вдруг ее отец? Невероятно!

— Продолжайте, мистер Дейвенпорт, — тихо, почти неслышно попросила Эди.

Дейвенпорт поморщился. А чего он ждал, подумал Лукас, что она кинется ему на шею с криком: «Папочка!»?

— Как я уже сказал, — со вздохом продолжил он, — оба мы были очень молоды. Я только тогда окончил Стэнфорд и проводил лето в Чикаго с родителями перед тем, как поступить в Калифорнийский университет. Твоя мать работала в. — магазине продавщицей. Она была родом из Кентукки, из бедной деревенской семьи, и приехала в город, чтобы устроиться на работу и помочь родителям. — Он коротко, печально улыбнулся. — Я влюбился в нее сразу, едва услышал, как она спрашивает: «Чем могу помочь?» Серебристый голос, сияющая улыбка… И вся она была словно из сказки.

— Как ее звали? — чуть охрипшим голосом спросила Эди.

— Мелоди, — ответил он. — Мелоди Чанс. Я обожал ее имя. Обожал ее голос, ее улыбку. Ее всю.

— Что же было дальше? — на этот раз вопрос задал Лукас.

Дейвенпорт тяжело вздохнул, поставил нетронутый кофе обратно на стол, пригладил ладонью темные седеющие волосы.

— Я не был формально помолвлен, но между нашими семьями существовала договоренность, что мы с Люсиндой поженимся, как только закончим учебу. И мы с ней хотели пожениться, — с готовностью добавил он. — Мы знали друг друга с детства и очень любили друг друга. Но Люсинды в то лето не было в городе — она путешествовала с бабушкой и тетушкой по Европе — и я просто… Не знаю. Не видел ничего дурного в том, чтобы, пока мы не женаты, развлекаться с кем-нибудь еще. Короткий необременительный роман — вот как я себе это представлял. Не сразу я понял, что полюбил Мелоди. Знаю, это звучит ужасно, но я был еще мальчишкой. Избалованным, эгоистичным мальчишкой.

— И она забеременела, — закончила за него Эди.

— Да, — кивнул Дейвенпорт. — Но я об этом не знал. Мелоди мне так и не сказала. Потом оказалось, что она и сама не знала, пока не вернулась домой. Лето подходило к концу, мне пора было уезжать в Калифорнию, а Мелоди заговорила о том, что хочет вернуться домой. Что скучает по семье, что Чикаго для нее слишком велик, что лучше она подыщет работу в маленьком городке, поближе к дому. Я уговаривал ее остаться, говорил, что сумею о ней позаботиться, но она стояла на своем.

Он тяжело вздохнул:

— Я был очень молод. Не понимал, что со мной происходит. Я любил Мелоди, но и Люсинду любил и не хотел ее терять. Знал, что семья никогда мне не простит, если я не закончу учебу. А если откажусь жениться на Люсинде, опозорю не только себя, но и всех Дейвенпортов. Но если бы я только знал, что Мелоди беременна…

Он вдруг поднялся с места, и Лукас немедленно принял боевую стойку на случай… на всякий случай. Но Дейвенпорт просто нервно прошелся по комнате и вновь опустился на диван. Лукас уже начал подумывать, что зря подозревал его во всех смертных грехах. В самом деле, глаза у него такие же голубые, как у Эди, да и в профиль они очень похожи. И потом, трудно не верить человеку, изнывающему от тоски и запоздалого раскаяния.

— Где же она теперь? — спросила Эди, в голосе ее вера смешалась с сомнением.

Мистер Дейвенпорт пошевелил губами, но ничего не ответил.

— Мистер Дейвенпорт!