Как заарканить миллионера

Известная компания по производству женского белья «Секрет Виктории» пригласила Дорси и Лорен рекламировать новые модели лифчиков. Лорен — черную кружевную штучку с бисерными бретельками под названием «Капкан для миллионера». Лифчик для Дорси назывался «Серьезная женщина» и выглядел куда проще. Он был из тонкой фланельки. И в клеточку.

Дорси вежливо отказалась.

Собственно, она вежливо отказывалась от всего, что предлагали ей или Лорен. Даже уговоры Аниты и угрозы хозяев «Рок-Касл Букс» не могли поколебать ее решимости. С Лорен Грабл-Монро — скандальной суперзвездой книжного бизнеса — было покончено. Дорси мечтала об одном: разделаться с этим ужасом и вернуться к обычной, спокойной, по дням и часам расписанной жизни. Мечтала стереть из памяти эту кошмарную главу своей неудавшейся жизни.

Всю — кроме нескольких строк.

Адама Дариена забыть ей не удастся, как ни старайся. Несмотря даже на то, что после того рокового вечера в «Дрейке» он исчез из ее жизни.

Сколько Дорси ни пыталась ему дозвониться, всегда получала один и тот же ответ: мистера Дариена нет на месте. Может быть, хотите что-то ему передать? Нет? Тогда позвоните попозже.

Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять: Адам не хочет иметь с ней дела. И нет смысла надеяться, что рано или поздно у них все наладится. Ибо «их» больше нет, и налаживаться нечему.

Только безгранично наивный человек мог бы думать, что Адам вернется к ней теперь, когда жизнь ее превратилась в публичное шоу. Неудивительно, что он так быстро и бесповоротно исчез с горизонта. Какой мужчина в здравом уме согласится участвовать в этом цирке? Положение Дорси, и так не из лучших, из-за шумихи в прессе превратилось попросту в безнадежное.

Она не давала интервью, не делала публичных заявлений, отказывалась от встреч с представителями прессы — словом, не желала подбрасывать дров в костер, надеясь, что рано или поздно он сам погаснет. Так и случилось. Весь декабрь репортеры вились вокруг ее дома, словно мухи. Однако к середине января ажиотаж начал стихать. Теперь у крыльца Дорси дежурили лишь несколько самых стойких, да и те приставали к ней без энтузиазма, словно по обязанности.

Но Адам так и не появлялся. А ей страшно, его не хватало. Не хватало его хрипловатого смеха, ленивой улыбки, внимательных взглядов искоса. Не хватало его сильного тела, жарких, требовательных губ, изощренных любовных ласк. Не хватало его страсти, мощи, огня.

Как ни пошло это звучит, как ни противоречит всем ее заветным убеждениям, Дорси все яснее понимала, что не может без него жить.

Что за ирония судьбы! Пока Адам был рядом, они виделись урывками: у Дорси не было ни минуты свободной, все ее время уходило на «тройную жизнь». Теперь же Адама нет — а свободного времени хоть отбавляй.

За два дня до начала весеннего семестра ей позвонили из «Северна». И сообщили, что (кто бы мог подумать?) ее услуги колледжу больше не требуются. Так получилось, сказали ей, что штат младших преподавателей в «Северне» явно превышает норму. Да, и не будет ли она так любезна забрать из кабинета свои личные вещи? Как можно скорее. Да, лучше всего прямо завтра.

Нет-нет, заверили ее, разумеется, она сможет защитить диссертацию. Только пусть работает над ней где угодно, только не в библиотеке колледжа. Потому что, где бы ни появилась Дорси Макгиннес, следом за ней несется стая гиен с фотокамерами, что, безусловно, нарушает учебный процесс и вредит деловой репутации солидного учебного заведения, каковым является… Ну, вы поняли.

Только пусть мисс Макгиннес не думает, что ее сокращение как-то связано с этой шумихой в прессе. Никоим образом. Просто так уж случилось, что в нынешнем семестре у нас младших преподавателей хоть пруд пруди.

Да, и не забудьте, пожалуйста, о нашей просьбе. Ну, ваши личные вещи. Да. Как можно скорее. Всего хорошего.

Вот почему в воскресенье после обеда Дорси, пройдя по пустынным коридорам социологического факультета, в последний раз отперла свой кабинет и принялась складывать в картонную коробку небогатые свои пожитки. Фотографию Ганди. Пресс-папье в виде горгульи. Кофейную чашку с надписью: «Пей, да дело разумей!» Ручки, карандаши, блокноты, дискеты. Сняла со стен пожелтевшие плакаты с любимыми мультяшны-ми героями, со стола — фотографию Марлона Брандо в роли Джонни в «Дикаре».

Она не услышала тихих шагов в коридоре. Не заметила, как чья-то рослая фигура загородила дверь. Не заметила, пока не обернулась — и не оказалась лицом к лицу (точнее, лицом к груди) с Адамом Дариеном.

Он стоял, прислонившись к дверному косяку. Лицо его было непроницаемо; под глазами залегли тени, в уголках рта обозначились легкие усталые морщинки. Кожаная летная куртка распахнулась, открыв мешковатый бежевый свитер и наброшенную поверх него клетчатую фланелевую рубаху. На плечах таяли сверкающие снежинки. Капельки воды блестели в темных волосах. Щеки раскраснелись от мороза и ветра.