Как закалялась сталь - 2057. Том 3

— Далее, — рассказывал и показывал Марат. — Ампуломет. Или стреломет — кто как хочет, так и называет. Стреляет он и тем и тем. Пневматический. По сути — обычная духовая трубка. Три вида ампул-стрелок. Транквилизатор, снотворное и вот здесь самый настоящий кураре. Выбираются на кресле, через клавиатуру. Еще есть шприц и дозатор, просто плюют струйкой, там тоже можно выбрать — снотворное, цианид или целый коктейль из аманитинов и фаллоидинов. Первые признаки от третьего варианта начнутся минимум через шесть часов, но обычно — на вторые сутки. Через три-пять дней — смерть, противоядий нет. Обычный экстракт бледной поганки, и обнаружить, если не знаешь что искать — очень трудно, особенно сейчас, когда у нас в стране наука с лабораториями в полной прострации, стали жертвами стабильности и вставания с колен. Можно прыснуть экстрактом объекту в кружку, а можно прямо и в рот. Что еще? А вот у нас телескопический шокер, обычная удочка с контактами, напряжение и силу тока можно регулировать. А вот здесь лежат таблеточки — это взрывчатка, вот эта с магнитиком, а эти просто… Взрыватель уже вмонтирован, взводится как только таблеточка покидает корпус, а взрываешь уже дистанционно. Эти же таблеточки взорвутся, если подаешь сигнал на самоуничтожение, но это крайний случай.

— Так, что еще… Инфразвуковой направленный динамик, если его просто включить — то покажется что стены качаются. Прочтешь инструкцию, там указано, какая частота на что влияет. Можно человеку сердце остановить, а можно и дураком сделать, но это оружие ближнего действия. Вот это — лазер, промышленный, на двести ватт, таким не то что ослепить — пополам разрезать можно за несколько секунд. Заряда от электрических батарей хватит на месяц автономной работы, но подзаряжать все равно приходится. Ну вот… примерно все.

— Машина смерти, — сказала Вер-ба совершенно спокойно. — Вот только она… огромная…

— Да, — криво усмехнулся Марат. — Сейчас она огромная. Но смотри…

Он вперил взгляд в октокоптер, и тот стал сжиматься. Три секунды — и он размером с футбольный мяч. Еще три секунды — и это едва видимая точка, чуть больше комнатной мухи.

— Еще чуть-чуть, — напряженно сказал Марат, и точка превратилась почти в «ничто», тля-однодневка в воздухе — и то заметней.

— В боевом состоянии он будет вот такой, — сказал Марат как будто ничего не произошло. — На нем можно будет проникнуть и в форточку через сетку, и в замочную скважину. Но он остается такой же машиной смерти, то есть пуля, как только покинет корпус — станет обычной, диаметром в поперечнике семь шестьдесят два миллиметра. Из ничего вырвется струя пламени. Из пустоты вылетит реактивный снаряд, или капнет капля в стакан, выдвинется удочка с электродами, а помещение наполнится угарным газом.

Повисло почти осязаемое молчание. Офис уже не казался светлым и жизнерадостным. Исчезновение октокоптера, пустая площадка от него — создавали впечатление, что в комнате притаилась смерть, причем в каждой пылинке воздуха.

— А если я откажусь? — спросила Вер-ба.

— Постарайся не отказываться, — серьезно сказал Марат. — К сожалению, из твоей ситуации только два выхода. Первый — нормальный, то есть берешься за работу, и работаешь. Во втором случае тебя не найдут. Никогда не найдут.

Марат сжал кулак, потом разжал, и дунул на ладонь, будто сдувая неведомую, одному ему видимую пылинку.

— Твой ответ? — спросил он.

— Да, конечно, согласна, — просто ответила Вер-ба. — Какие тут могут быть сомнения?