Как заключенные в раю (СИ)

Гнусные глаза Мелани Пратт сканировали меня вот уже целый час, когда мы получали дипломы. Я не обращала внимания. Она свое сделала. Теперь мне пусто. Который год пусто без него.

Ничего. Я справляюсь. Не нужно быть самым умным человеком, чтобы признать: любви не бывает. Светлые чувства для романтиков, которые летают в облаках. Я же была убеждена в том, что темнее любви ничего нет. Ночь и та более безобидна, нежели чувства, вызывающие в душе шквал эмоций. Это мрак и тьма. Темно и тесно без любви, но с ней еще хуже. Разрушающее чувство ревности, что гложет душу, не может принести ничего хорошего. Лишь боль, а я пресытилась ею достаточно.

Мне вовсе не хотелось, чтобы на вечеринку в университете приехал и Харрисон. Он был не один. Какая-то милая блондинка сопровождала его, пока тот целенаправленно натыкался на меня глазами. Снова и снова.

Дипломы вручили днем; родители, счастливые и довольные, вернулись в Стокгольм, им на работу завтра, а мне… мне никуда. В Швецию и я должна буду вернуться на летнее время. Но в моих планах все еще вертелась Америка. Я ведь так и не побывала там, не считая кошмара с Катаржиной. С ней я давно не виделась, но она была мне нужна. Я так устала их всех оправдывать. Как и себя тоже. Однако чувствовала, что оправдаю снова.

Кати явилась сама. Видимо, в этот день все стремились напомнить мне о себе. Будто день моего выпуска нёс действительно огромное значение. Вероятно, так и было…

— Миа, поздравляю, — проговорил мягкий женский голос, когда я уже намеревалась покинуть зал, где гремела музыка и танцевали студенты.

Я обернулась, сжимая в пальцах тонкий бокал шампанского, и уставилась в знакомые темно-зеленые глаза.

— Кати? — выдавила я.

Она окинула меня знакомым искрящимся взглядом, и я не удержалась от ответной улыбки.

— Да. Как видишь, я не смогла без тебя так долго. Ты ведь… не простила меня?

— Да, — моргнула я, возвращаясь в мрачное состояние духа, — не простила. Не могу, Кати.

— Я понимаю.

Девушка опустила глаза, и я смогла быстро оценить ее наряд: черное сверкающее платье с рукавами-фонариками, классические туфли-лодочки. Волосы, как всегда, начесаны и залиты лаком. Мой вечерний туалет был гораздо скромнее и нежнее. Мы с мамой купили мне светло-розовое платье с пышной юбкой, которая доходила до колен. Так что на фоне Кати — роковой красотки — я была чуточку… мышью.

— В любом случае, Миа, я рада повидаться с тобой, — кивнула мне Чапкова, на что я холодно улыбнулась. Но внутри все равно вспыхнуло что-то опаляющее.

Она растерянно и совершенно вымученно растянула губы в улыбке и, обойдя меня, быстро пошла прочь.

Неужели я не прощу ее? Неужели не смогу? Как же так? Это ведь она, та, которая провела бок о бок со мной все детство. Мы вместе выросли, вместе влюбились, вместе потерпели поражение. Это ведь она — моя родная Катаржина. Да, ее лицо все еще бледное. Она тогда так и не справилась с зависимостью. Никогда уже не справится, я знаю, это почти невозможно. Это вся жизнь на самоконтроле. Но Кати совсем одна. Вид ее тонких бледных запястий, мелькнувших перед моими глазами, когда она заправляла за ухо прядь волос, уничтожили во мне остатки злости и обиды. Я не могла ее оставить сейчас. Я бросила ее тогда, их всех бросила…

— Кати! — воскликнула я, повернувшись к подруге, и та замерла, а после взглянула на меня из-за плеча. Ее глаза светились надеждой, и я спросила: — Полетим вместе в Америку?

Чапкова, прикусив губу, кивнула и сказала:

— Увидимся в общежитии. Договоримся о поездке…

— Да… — прошелестела я в ответ.

Вот это мой разрушенный рай? Вероятно, да… И океан, в котором я тонула, испарился. Но теперь снова появились силы. Вновь нашлись кирпичики, которые я собиралась сложить в высокую крепкую стену, но…

«Как прожить мне без него, когда даже в лице Итана, я вижу только его — Йоакима Ларссона?»…

Харрисон возник рядом сразу же, как отошла Катаржина. Будто сговорились. Он проводил ее взглядом, слабо улыбнувшись.

— Привет, — холод в моих глазах, наверное, обжег его, но он снова повторил: — Привет, Миа.

— Привет…

И все. Он спросил еще что-то об учебе. Но услышала я только вот это:

— Прости, Миа, я ему позвонил.

— Что?

— Я сказал ему, что ты «выпустилась». Он хочет найти тебя. Он знает, где ты, но…

— Всего доброго, Итан.

Я стремительно покинула зал. Все эти люди, музыка, это жуткое платье, не хочу всего этого. Я должна сбежать.

Я была похожа на глупую Золушку, которая покинула своего принца. Но на этот раз мне в спину кричал вовсе не мой принц.

— Миа! — поймал меня за локоть Итан. — Постой. Ты ведь полетишь в Штаты?

Я непонимающе потерялась в некогда таких родных глазах друга. Зачем он меня позвал? Чего он хочет? Я не могу возвращаться к началу.

— Ответь.

— Да… Итан, что тебе нужно? — мои слова прозвучали довольно грубо. — Зачем ты помогаешь теперь? Все прошло.

— Нет. Не прошло. — Он не обо мне. Он о себе.

Все было до жути странным и непривычным. Я на прошлой неделе уволилась из отеля, распрощавшись с мистером Адамсом, который был рад избавиться от такого работника. Слишком уж он невзлюбил меня после того случая с Джоуи.