Как зарождается зло (СИ)

Хозяин дома, конечно, не испугался угроз Хамато Йоши. И не собирался радовать сыновей водворением собаки. Но и усугублять натянутые отношения с дерзким ниндзя не хотел. Можно потерпеть зверька неделю-другую, пусть Йоши успокоится. Уж что-что, а ждать господин Ороку умел.

— А-а-а, — осклабилась госпожа Миоко, наконец постигшая замысел мужа. — Это ты хитро придумал. Шавка сгинет, а мы ни при чём.

Пару деньков она как-нибудь потерпит! Какой умница её муж! Как всё ловко устроил!

— Можешь сообщить сыновьям радостную весть, — хмыкнул глава семейства. — И выброси свои проклятые папиросы. Терпеть их не могу.

Сообщить? Это, конечно, можно. С каменным выражением на лице госпожа Миоко вошла в детскую. Две пары блестящих глазёнок тут же с надеждой уставились на неё.

— Кацуо, Саки, подойдите-ка ко мне, бездельники! — подозвала мать.

Сыновья с опаской подошли к матери, и та цепкими пальцами ухватила их за уши, показывая тем самым, что остерегались они не напрасно.

— Собаку, значит, захотели? — злорадно шипела госпожа Миоко, с усердием выкручивая уши мальчишек. — Так вот: если кто-то из вас хоть пикнет — не видать вам щенка!

Кацуо, уже подвергавшемуся сегодня подобной экзекуции, пришлось туго вдвойне. Но он молчал, плотно сжав зубы. Если он выиграет жестокую борьбу с матерью — у него будет собака! В выносливости брата Кацуо не сомневался.

Маленький ниндзя горевал. Совсем недавно его называли почти нежно «сынком», а теперь мать истязает, а отец только командует. Значит, всё обман? И семья, и ласковые слова, и уговоры сенсея — всё оказалось ложью. Саки больше ни за что не послушает Хамато Йоши. Белый щенок — вот правда, а остальное — мираж, в который нельзя верить. Он, Саки, отныне станет доверять только себе.

Братья, несмотря на все старания матери, не издали ни звука. Оттолкнув сыновей, госпожа Миоко, подбоченясь, объявила:

— Так и быть, маленькие негодяи! Шавка останется…

Кацуо, ликующе вскрикнув, хотел было на радостях ещё и подпрыгнуть, но стушевался под сердитым взглядом матери. Саки даже не шевельнулся, приняв весть как должное. Он одержал очередную маленькую победу. Пока крохотную, но вослед ей явятся и большие, настоящие. Саки подождёт (разве не сын он своего отца?). Настанет час, когда он рассчитается и с родителями-тиранами, и с обманщиком-сенсеем. Однажды клан Фут покорится ему. Нужно терпеть, стискивая зубы, никому не жаловаться и ни перед чем не пасовать.

Увлекшись такими мыслями, Саки не сразу услышал, какие условия диктует мать:

— Еды этому шелудивому бродяге я не уделю ни крошки. Если хотите — делитесь с ним своими порциями. Чтобы я не слышала ни визга, ни лая. Если шавка войдёт в комнаты — пеняйте на себя. В саду чтоб не смел пакостить. Пусть не попадается лишний раз мне на глаза. За каждую испорченную им вещь я с вас по три шкуры спущу, так и знайте.

— Да, матушка, — склонили головы братья.

— И помните, негодники, хоть одну жалобу на вас я услышу или вы вздумаете ослушаться меня — щенок вылетит из дома в два счёта, — дополнила госпожа Ороку, с превосходством поглядывая на сыновей.

— Да, матушка!

В эту ночь Саки долго не мог уснуть. Маленький ниндзя ворочался на своём футоне, завидуя безмятежно посапывающему брату. Впечатления прошедшего дня не давали ему покоя. Сколько всего уместилось в короткие двадцать четыре часа! Вспышка ярости в додзё, разговор с Хамато Йоши, возвращение домой, решение родителей оставить Кёсиро. А вчера отец побил его и прогнал на улицу. Он бродил по тёмным дорогам… И было что-то ещё, неясное. Да, Саки пытался вспомнить, как связан его сенсей с родом Ороку.

Семейное предание в падении репутации дома Ороку обвиняло не в меру удачливого ниндзя, нашедшего некие магические реликвии. И имя наглеца… Имя…

Его звали Хамато Коджи!

Вот частицы головоломки и сложились в единое целое! Сенсей, вне всяких сомнений, потомок того Коджи. Ему надлежит ответить за преступление предка и за сегодняшнюю ложь. Пожалуй, опозоренная фамилия будет прекрасным наказанием. Придёт день — и Ороку Саки добъётся своего. Не для отца — для себя.

Ещё вчера маленького ниндзя смутили бы подобные мысли, но сейчас на губах его играла довольная усмешка.

***

Для белого щенка настали относительно спокойные времена. Еду маленькие хозяева носили ему уже не таясь. Кёсиро, с аппетитом поглощая пищу, не знал, что мальчишки отдают ему часть своих порций. Днём, в отсутствие Саки и Кацуо, щенок отсиживался в глубине сада, опасаясь показываться взрослым людям. Крикливая женщина, вечно пахнущая табаком, и жестокий мужчина, которого он укусил, внушали пёсику инстинктивный страх.

Памятуя о проведённых в коробке днях, он старался и не лаять. А бегать, играть, звонко тявкать на птиц так хотелось!