Как зарождается зло (СИ)

Однажды в саду появился настоящий нарушитель. Огромный рыжий пёс с клочковатой шерстью и обрубленным левым ухом нагло лавировал между деревьями, выискивая съестное. На маленького охранника он не обращал ни малейшего внимания. Возмущённый Кёсиро зло залаял, приказывая незнакомцу убраться вон с чужой территории. Одноухий, не удостоив щенка даже взглядом, ленивой трусцой направился к дому. Такого белый щенок просто так оставить не мог. С негодующим тявканьем он устремился за бродягой, норовя ухватить того острыми зубками за лапы. Одноухий отбивал атаки, отшвыривая лёгкого, как пёрышко, противника, но защитник сада, перекувырнувшись, мгновенно вскакивал и вновь бросался в бой.

— У-у, мерзкая дрянь! — потрясала кулаками госпожа Ороку, слушая доносящийся из сада лай. — Вышвырну ко всем чертям! Сегодня же!

Судьба белоснежного щенка Кёсиро таким образом определилась. А сам он, ничего не подозревая, продолжал самоотверженно защищать свою территорию. Одноухий, отталкивая щенка, неуклонно пробивался вперёд. Вот он уже обогнул дом и приготовился взойти на крыльцо. Разозлённый Кёсиро, почувствовав знакомое отчаяние, как маленькая комета налетел на нарушителя и изо всех сил вцепился в правую заднюю лапу.

— Ай-я-айй! — взвыл от боли Одноухий, безуспешно пытаясь стряхнуть щенка.

— Да чтоб тебе провалиться! — яростно взвизгнула госпожа Ороку.

Решив положить конец несусветному собачьему воплю, женщина схватила бамбуковую палку (ту самую!) и ринулась восстанавливать нарушенный покой. Выскочив на крыльцо, она увидела не одну собаку, а целых две. Мерзкий щенок уже и чужих псов приваживает!

— Сейчас я вам задам!

Не разобравшись в ситуации, женщина со всей силы огрела Одноухого палкой по спине. Завизжав, рыжий пёс рванулся, оторвал-таки от себя щенка и бросился бежать со всех ног. Обрадовавшись подоспевшей подмоге, Кёсиро бросился вслед отступающему врагу, продолжая злобно лаять. Вслед за ним, с палкой в руках, следовала госпожа Миоко.

Упиваясь победой, в пылу погони, Кёсиро не сразу понял, почему вдруг померк свет в глазах, перехватило дыхание и стало так больно. Какая сила обрушилась на него, опрокинула на землю? Он лежал, судорожно перебирая лапами, жалобно скуля. Когда ощущение реальности потихоньку вернулось, щенок разглядел над собой злую женщину с бамбуковой палкой. Жгучая обида сдавила маленькой сердечко. За что?! Ведь он исполнял долг, как всякий порядочный пёс защищал вверенную ему территорию. Почему мать маленьких хозяев ударила его? Чем недовольна?

С трудом поднявшись на дрожащие лапы, Кёсиро понуро поплёлся в сад, чтобы не видеть, не знать противной женщины, с гадкой усмешкой на губах смотрящей ему вслед. Голова кружилась, всё тело налилось страшной усталостью. Нужно отлежаться, переждать.

— Ишь ты, оправился, живучий, — удивилась госпожа Миоко. — Я-то думала хребет тебе переломить. Ничего, я от тебя избавлюсь. Сегодня же!

Вечером белый щенок не притронулся к еде, не стал играть.

— Да у него нос горячий! — испуганно крикнул Кацуо.

— Нужно скорее врача! — беспокоился Саки, осторожно ощупывая тельце щенка. — Ну, где болит?

Кёсиро жалобно повизгивал. Что он мог сказать?

— Я вам покажу врача! — возмутилась мать. — Сейчас же оставьте в покое собаку и марш в дом!

— Но, мама, Кёсиро заболел, ему нужно… — запротестовал Кацуо.

— Ничего ему не нужно! — перебила госпожа Миоко. — Отлежится и поправится.

— Ну мама, пожалуйста! — в унисон затянули братья.

— Забыли уговор, паршивцы? Так я мигом напомню! — вскинулась мать, отвешивая сыновьям подзатыльники.

***

Ночью Кёсиро свернулся калачиком на крыльце, временами погружаясь в дрёму. Боль от удара немного отступила, но в сердце затаилась другая, ещё более невыносимая. Справедливости нет! Отныне белый щенок не будет доверять людям, не станет служить им. Два маленьких человека удостоятся его дружбы, но более — никто. Зачем только они с маленьким хозяином вернулись? Лучше бы уж действительно отправились странствовать по свету!

Во сне Кёсиро тревожил смутный зов. Тёмные тени вольных, никому не подчиняющихся псов манили за собой.

— Мир велик, он не ограничивается этим садом, — вещали призраки. — Идём с нами, идём! Ты увидишь, как огромен и прекрасен мир, в котором ты — сам себе хозяин!

Спящий щенок нервно подрагивал, шерсть на загривке вздыбилась. Ему и хотелось присоединиться к бродячей ночной стае, и пугал тёмный пустырь.

— Свет не сошёлся клином на одном пустыре! — лаяли призраки.

И в самом деле — он ведь защитил маленького хозяина, прогнал Одноухого. Ему ли бояться пустыря?

— Я иду! — тявкнул щенок.

В сон неожиданно вторглись цепкие пальцы, сграбаставшие Кёсиро за загривок. Щенок не сразу оценил степень опасности, не решил, следует ли сопротивляться. А ведь он узнал эту руку! Когда белый пёсик понял, что бороться всё-таки нужно было, его уже затолкали в душный мешок. Госпожа Миоко не любила откладывать дела в долгий ящик.

Рыча, щенок барахтался в зыбкой тюрьме, но всё без толку. Его куда-то несли сквозь ночь.

Лёгкое потряхивание, потом резкое падение, от которого сердце замерло, а потом — чёрная пустота.