Как завести дракона

Обиженный мной дракон, стоявший в компании таких же, начал медленно разворачиваться в нашу сторону…

— Ай! — вскрикнула я как человек, которому только что отдавил ногу по меньшей мере трактор «Беларусь». Вскрикнула, резко наклонилась, хватаясь за эту самую ногу, как раз в тот момент, когда дракон окончательно уперся взглядом в то место, где я только что стояла.

Может я и могла что другое придумать — но получилось только это.

Вот только я, не привыкшая носить подобные наряды, не учла важное.

Что сзади у меня был турнюр — накладная задница, которая не оставила бы равнодушными даже наших модниц. И что этот самый турнюр при резком наклоне послужит отличным тараном для проходящего сзади слуги с подносом. А тот, понятное дело, не удержит его — и во все стороны брызнут бокалы, шипучка, и яры, которые вместо того, чтобы остановить летящую жижу магией, предпочтут тоже отшатнуться.

И все это создаст такой мгновенный хаос с не менее мгновенной цепной реакцией, расходящейся как круги по воде, что взвинтит в нашей части залы разговор до фальцетов, а манеры яров превратит в попытку удержать лицо и хотя бы не выматериться.

Зато я под прикрытием этого хаоса бочком и пригибаясь смогла пробраться к стене. Но была остановлена твердой рукой.

Яр Кингсман, с его обычно-непроницаемым лицом, кажется, был в бешенстве. Я так чувствовала. И когда я открыла рот, чтобы объясниться, он только прошипел:

— Молчите!

Совсем другим тоном.

А потом повел… поволок… в общем, это выглядело, будто он проводил в нашу ложу, но чувствовала я себя как под дулом пистолета.

— Яр Кингсман, там… — начала я снова, когда мы попали в обитую плюшем коробочку, но он почти запихал меня в самый невидимы угол и зашипел — натурально зашипел — мне в лицо.

— Мири Джонс-с… это невозможно терпеть! Ваши манеры, ваши действия, ваши слова… каждый раз, когда вы открываете рот, то говорите очередную глупость или гадость. Каждый раз, когда вы совершаете поступки, они непременно ведут к скандалу и вреду…

— Но я…

— Молчать! — рявкнул он тихо в третий раз, но у меня зазвенело в ушах как от самого громкого крика. И продолжил свою колюще-режущую речь, — Я едва остановил происходящее и никто не принял это на ваш счет. Но подобное не допустимо. Это все уместно в трущобах — такие ваши действия. Я даже мог закрыть глаза, когда ничья репутация, в том числе репутация Управления, не страдает. Старался забыть о таких моментах, потому как в вас может быть необходимость в процессе расследования. Но сейчас! На задании! Когда от вас требовалось четко играть свою роль! Как можно было совершить такую глупость?! И зачем? Пошутить? О нет, лучше не рассказывайте — только взбесите меня еще сильнее! Но имейте в виду, завтра же потребую от коммандера вашего отстранения! Потому что вы не уважаете наши традиции, наши требования, своих спутников и этот мир. Попаданка…

На последнем слове его откровенно скривило, а меня встряхнуло.

И вообще трясло.

И от такой вселенской несправделивости. И от того, что мне не дали оправдаться. И потому, что его слова в какой-то мере были правдой — не в том смысле, что я чего-то там не уважала, но я действительно дала повод думать так о себе своим поведением.

Каждое его слово будто находило невидимую дыру в моем и так с трудом выстроенном защитном коконе и ледяными иглами проникало в самое нутро.

Даже первый клокочущий гнев и слезы, подступившие к глазам и пощипывающие нос, вдруг испарились, а внутри возникло ощущение куска льда — будто меня поцеловал злой ледяной дракон.

Я просидела весь второй акт с прямой спиной, глядя строго вперед и не шевелясь.

Боковым зрением отмечала что спутники время от времени смотрят на меня — Эльвин, вернувшийся перед самым началом, обеспокоено, а детектив — с непонятным выражением. Но я так заморозилась, что это никак на меня не влияло.

Что происходило на сцене я так и не запомнила…

По окончании тем же составом и столь же чинно мы вышли из театра и спустились вниз к автомобилю, который пригнали услужливые помощники. Мой друг о чем-то рассказывал, но я даже не смогла отреагировать толком — поняла, что смертельно устала. Устала, надоело и пошло оно все… Опять увольняют? Ну и ладно. Чем чаще это будет происходить, тем меньше я буду бояться.

— Завтра с утра мы встречаемся в Управлении, — подал вдруг голос яр Кингсман, когда мы сели в его блестящего монстра.

— Конечно, — ответила спокойно, глядя в никуда.

— Мы обсудим, кто и что заметил, — продолжил он после паузы.

— Непременно.

И уволим меня. Угу.

И снова пауза, во время которой Эльвин переводил недоумевающий взгляд с меня на затылок сидящего за рулем детектива.

— Куда едем? — снова нарушил молчание тот.

А я вдруг с ужасом осознала, что поехать вот во всем этом домой не могу. Я даже по лестнице не смогу протиснуться — как автомобиль в нашей подворотне. А в управление… да кто меня там ждет в управлении? Мара Уотсон? Чтобы до утра развязывать все мои завязочки и шнурки? А потом придется тащиться домой, где только кувшин с ледяной водой — тогда как я семь раз пропотела в этих тряпках и один раз покрылась инеем?