«Как заводить друзей и выигрывать в квиддич» (ЛП)

— Пфффф, — рассмеялся Наруко, взъерошив волосы Оноды. — Ничего-ничего. Мне нужно было причесаться после душа, и это заняло много времени, поэтому я и не думал, что вы будете ждать. А что насчет тебя, — сказал он, перегибаясь через Оноду в попытке обратиться к Имаизуми, — кто ты такой, чтобы указывать мне, куда мне можно идти, а куда нельзя? Знаешь, я первым подружился с Сакамичи! И у тебя нет никаких преимуществ только потому, что среди твоих предков был ебучий дядюшка Мерлина или еще хер знает кто.

— К твоему сведению, — зло проговорил Имаизуми, — Сакамичи может быть и твоим другом, но здесь — стол моего факультета, и если я сказал, что тебе нельзя здесь сидеть, то тебе, недоросток, лучше уйти отсюда.

— С каких это пор есть такое правило?

— С тех пор, как я тут сижу и считаю, что ты меня раздражаешь, — сказал Имаизуми. — И остальные с моего факультета меня поддержат.

— Ты слишком уверен в этом для того, кто известен своей черствостью и равнодушием даже среди своих товарищей, — ответил Наруко, улыбаясь во все зубы. — Ты действительно так уверен, что они кинутся тебя защищать, или это твои чистокровные привилегии говорят?

Глаза Имаизуми сузились до крошечных щелок.

— О, не знаю, — едко заметил он. — Уверен, что даже несмотря на то, что люди думают обо мне, ты им нравишься еще меньше.

— Ой, умоляю, — драматически закатил глаза Наруко. — Я куда популярнее тебя.

— Ты так уверен? — поинтересовался Имаизуми. — А популярность вообще возможна, если ты размером с фасолину — и это еще мягко сказано, — а голова твоя похожа на карликового пушистика, которого макнули в галлон зелья для укладки волос?

— Я все еще расту! — взревел Наруко. — И не смей оскорблять мои волосы, говнюк, когда я стану профессиональным игроком в квиддич, такая прическа будет известна как прическа чемпионов! И меня не волнуют твои слова, я все равно популярнее тебя!

— Меня не интересует популярность, — мягко сказал Имаизуми. — Только недалекие охотники за чужим вниманием вроде тебя жаждут ее, потому что ты так боишься собственной заурядности, что делаешь все, чтобы почувствовать себя особенным. Это жалко.

— Хочешь выйти? — грозно спросил Наруко, поднимаясь на ноги. — Повтори это мне в лицо, и я покажу тебе заурядность в виде моего кулака тебе в зубы!

— Настоящий волшебник уладил бы это с помощью палочки, — язвительно усмехнулся Имаизуми.

— Отлично, у меня руки чешутся проучить тебя, и Вингардиум Левиоса это не исправит, Имаизуми. Или ты слишком испуган, чтобы сразиться со мной на самом деле?

— Я ничего не боюсь, — вскинулся Имаизуми. — Если хочешь драки — будет тебе драка.

— Слишком грубые слова для такого паиньки!

— Я вобью тебя в землю так глубоко, что ты больше не вырастешь.

— Выбью из тебя эту показушность, так что предки твои в гробу перевернутся!

— Я твои ресницы дурацкие повыдергаю…

— Хватит! — заорал Онода и ударил по столу обеими руками так сильно, что стол подпрыгнул и их с Имаизуми бутылочки с чернилами опрокинулись.

Наруко и Имаизуми уставились на него, вытаращив глаза.

— В общем… — проговорил Онода, снова оробев от возвращения в реальность. — П-послушайте, вы двое… Я знаю, у вас есть причины, чтобы не ладить друг с другом, но так вы их не решите. Драка ничего не решит, будет куча проблем. И еще, — он нервно оглянулся по сторонам, — на вас люди смотрят.

— Я почти уверен, что они смотрят на тебя, Сакамичи, — моргнул Наруко.

— Что? — пискнул Онода. — Нет, я…

— Нет, я вполне уверен, что он прав — впервые, — сказал Имаизуми. — Ты заорал и из-за тебя весь стол затрясся. Это… сложно пропустить.

— О, — сказал Онода. — Ой, п-прошу прощения! — воскликнул он, обращаясь к заинтересованным — и раздраженным — взглядам, которые, как он заметил, были направлены в основном в его сторону. — Вы можете вернуться к своим делам, мне очень жаль, что я вас побеспокоил!

До того, как начать паниковать по-настоящему, Онода почувствовал, как чья-то рука тянет его за рукав мантии вниз, на скамью.

— Хватит, Сакамичи, — они все поняли.

— Согласен, — сказал Имаизуми, вытаскивая палочку. — Скорджифай. — Он направил ее на разлившиеся лужицы чернил, и они немедленно исчезли.

— Прости за чернила, Имаи… Шунске, — промямлил Онода, когда тот закрыл опустевшую бутылочку.

— Все в порядке, у меня есть еще, — сказал Имаизуми. — А ты?

— Да, не беспокойся, — ответил Онода, не в силах вздохнуть.

Имаизуми недоверчиво нахмурился:

— Ты все еще выглядишь… расстроенным.

— Ну… — Онода машинально крутил в руках бутылочку. — Я думаю, мне бы в самом деле хотелось, чтобы вы двое не ругались. Вы оба мне нравитесь, и — у меня раньше никогда не было друзей. Это так приятно, что я понравился вам обоим, и вы мне тоже, так что… Мне, наверное, грустно из-за того, что вы не нравитесь друг другу.

Наруко и Имаизуми переглянулись над головой Оноды, что было достижением — из-за невысокого роста Наруко они бы не смогли сделать это, если бы Онода сидел прямо, с поднятой головой, но он сгорбился — и их глаза смогли встретиться.