Как женить слона

«Ты где, Кошка?» – написал Влад. Он написал! Не бросил ее, не разлюбил, у него нет другой, и да, он любит ее. Варя присела и принялась строчить ответ. Головокружение и головная боль больше не имели никакого значения. Она не стала спрашивать, где он был и почему не позвонил вчера. Могут же быть у настоящего взрослого мужчины свои дела?! Они и так постоянно перебрасываются этими шутливыми, полными темных намеков и улыбочек фразами, словно были всегда вместе.

«Меня чуть не убил физрук».

Пауза.

«Чего? Может, его побить? Что он сделал?»

«А ты бы его правда побил?» – Варя улыбнулась и показала сообщение Маше. Та только сказала «Пффф!» и покачала головой.

«Конечно, Кошка. Что сделал этот придурок?»

«Залепил мне мячом по лицу. Теперь вот синяк во всю щеку».

«Кошмар, Кошка. Я его точно поколочу. Только скажи, он там у вас не мастер – черный пояс по дзюдо?»

«Что??? – притворно обиделась Варя. – А если да – ты меня не защитишь?»

«Конечно, я тебя защетю… защищу… защиплю… зацелую… и все у тебя пройдет, да, Кошка?» – Варя покраснела и не стала показывать это сообщение Маше. Как и следующее.

«Поедешь со мной в пятницу на дачу, Кошка? Родаки отваливают в Болгарию».

«Конечно», – ответила она и только потом подумала, что даже не представляет, как сможет выбраться из дома. Она что-нибудь придумает. Всегда что-то придумывает.

* * *

Я поехала в «Ашан» не по необходимости а, скорее, потому что нервничала и не знала, как и куда деться от разных мыслей, делиться которыми с мужем и свекровью еще не была готова. Итак, моя дочь плакала посреди ночи. Я так и не решилась к ней зайти, боясь спугнуть ее самим фактом того, что поймала ее в момент слабости. Утром я встретила ее мягкой улыбкой и стаканом ее любимого какао. Варя рассеянно приняла чашку и осушила ее несколькими большими глотками. Я бы поставила все на зеро, что она даже не поняла, что именно она выпила и кто подал ей напиток.

Она вполне могла бы решить, что это была бабушка.

На мои вопросы, все ли в порядке, Варя ответила неприятным «а что?», а когда я попыталась сказать ей, что понимаю ее чувства, Варя процедила сквозь зубы, что все ее «достали».

Я отскочила как ошпаренная, но решила не реагировать на провокации. Со всей возможной осторожностью я повернулась к ней и установила визуальный контакт, что было непросто, учитывая тот факт, что взгляд Варвары был направлен всегда и исключительно – на экран телефона. Я поднесла руку к ее подбородку и приподняла ее лицо так, чтобы взгляд дочери неминуемо встретился с моим.

– Что? – рявкнула она зло.

– Я просто хочу, чтобы ты знала – ты можешь на меня рассчитывать.

– Я знаю, – она попыталась отмахнуться от меня, как от назойливой мухи.

– Ты можешь рассказать мне абсолютно все, и я пойму, Варвара.

– Что именно я должна рассказать? – спросила она с вызовом, а я отметила, что ее серые глазищи сегодня какие-то больные, усталые. После бессонной ночи взгляд дочери все еще был отсутствующим.

Я попыталась уговорить себя, что она просто перенервничала и плакала из-за предстоящего экзамена по математике, но, во-первых, это был не настоящий экзамен, а только пробник, как ночной крем из детского журнала. Кто беспокоится о таких вещах? Во-вторых, даже если и так. Плакать? Посреди ночи?

Только из-за мальчика.

Они поругались? Он ее обидел, бросил? Это рыжее чмо бросило мою длинноногую умную красавицу? Я не поверю в такое, даже если этот придурок сам скажет мне об этом в лицо. Тогда что? Я только уговорила мужа принять хотя бы в теории идею того, что наша дочь подрастает и становится взрослой. Я не могла рассказать ему, что его единственная, любимая, сероглазая, так на него похожая дочка плакала ночью из-за какого-то рыжего мальчишки. Не хватает мне еще, чтобы Гриша, реализуя свои мужские амбиции и застоявшееся без дела сильное командирское тело, пошел и избил мальчика на самом деле.

Так что же мне делать? Как поступить? Интеллект требовал реванша и коварно советовал привлечь в дело супруга. Инстинкт подсказывал не делать ровным счетом ничего. Переждать. Закупить продуктов и посмотреть, что и как.

Время лечит.

Так прошел весь день, и к вечеру, вместо того чтобы поделиться своими подозрениями с семьей, я подцепила тележку и покатила покупать продукты согласно выданному мне списку. Картошка – пять килограммов. Аккуратная приписка сбоку – «бери только нашу, голландскую мытую, как в прошлый раз, не бери, она с глазками и тухлая». Капуста, лук, яблоки.

Только не лук.

Однозначно, лук выкидываю из списка, эта мера необходима для выживания. Ладно бы Алевтина Ильинична добавляла лучок в жареную картошечку или борщ. Она знает, что Гришка не любит его жареным. А сырой терпеть не могу я. И я могла бы пережить его в салате, в разумных дозах. Но свекровь, из чистой вредности, не иначе, кормит моего мужа сырым луком, выкладывая его перед ним по три раза в день. Как он ест его в чистом виде, отдельный вопрос. Понять такое невозможно. Как яблоко, кусает и наслаждается. Но то, что случается после, – это не просто запах. Это – экологическая катастрофа в масштабах отдельно взятой квартиры.