Как жила элита при социализме

Довольно долгое время, лет двадцать, все 1960-е и 1970-е годы, полки мага­зинов были сплошь уставлены консервной овощно-фруктовой продукцией из стран народной демократии. Очень вкусным оказалось венгерское лечо и бол­гарские компоты из персиков, абрикосов, вишен, груш. Все дешево, доступно, скажем, компот из вишен — 90 копеек, из персиков — 1 рубль 20 копеек (после денежной реформы 1961 года).

Молочного разнообразия, которое запомнилось в 1950-х годах, мы достигли, пожалуй, только сейчас. Не производились йогурты, но они ведь не очень полез­ны, сладки, зато были фантастически вкусные простокваша, ряженка, топленое молоко, феноменальные сливки, сметана.

В крупных гастрономах открылись отделы по продаже молочного коктейля, который готовился тут же специальными миксерами из молока и мороженого. Пить коктейль необходимо было сразу, пока он еще пышный, пенистый, воздуш­ный. Между прочим, продавался кумыс в таких же бутылях, что и пиво, однако недолго. Молочные продукты в то время — исключительно в стеклянной таре, но разной по размерам. В 1960-е годы появились треугольные кремово-красные пакеты для молока, а затем и прямоугольные. Но вкус постепенно, не сразу, утрачивался.

Вкус сыров также не сравним с нынешним. Особенно любим был клинковый сыр — истинно белорусский бренд. Какой-нибудь голландский тогда и сегод­ня — небо и земля. Элитарии нередко вояжировали в Вильнюс на электровозе за очень вкусными сырами. Вообще на поездки в Литву долго сохранялась мода: некоторые, далеко не забираясь, прямо у границы делали покупки в небольших городках. Прибалтийские сыры были гораздо вкуснее, чем многие современные европейские. В свою очередь, из Украины и России ездили за продуктами, осо­бенно в 1970-е годы, к «машеровцам».

Некоторым семьям, в том числе и нам, примерно раз в неделю молоко, сыр, творог приносили хозяйки из деревни, по договоренности. Как интеллигенции, так и сельчанам оказалось выгодно (нам носили не менее двадцати лет, уже когда мы и на другую квартиру перебрались); но ведь крестьянам потому выгодно, что жилось им совсем не денежно. Вообще эта практика распространилась широко, особенно это касается военных, у которых не было деревенских родственников поблизости, или москвичей, ленинградцев, городских жителей в нескольких поколениях. Им и кабанчиков носили, и домашнюю колбасу раз в несколько месяцев, и к праздникам яйца, домашний сыр, мед. Заранее договаривались, и люди откладывали деньги на эти покупки.

В начале 1960-х годов пищевая промышленность и торговля стремились к новациям, к разным экспериментам. Производство кумыса, продажа молочного коктейля — такие эксперименты. Кроме того, крупные гастрономы попытались доставлять молочные продукты на дом — бутылки ставили перед дверью. Но не привилось, и неудивительно: кто из продавцов согласится с тяжелыми корзинами лазить по этажам, а домов с лифтами построили еще мало.

До 1960-х годов были в ходу продукты, которые впоследствии практически исчезли. Например, вологодское масло, шоколадное масло. Мы, дети, шоколад­ное масло на батоне очень любили. В шоколадном масле основой было чистое сливочное масло, смешанное с сахаром и какао-порошком. Сейчас полно похожих продуктов — шоколадные кремы, арахисовое масло с шоколадом, что-то подоб­ное. Их основа — маргарин, обычно очень низкого качества — из пальмового масла. Вкус, говорят, странный, по сути чистый сахар. Вот откуда такое огромное количество больных диабетом!

Творожные сырки в шоколаде тоже в 1950-е годы выпускались, но затем на целые десятилетия из широкой продажи испарились, хотя продолжали произ­водиться.

Торты в то время — исключительно масленые и с виду аляповатые. Но нужно помнить, что тогда не научились прибегать к химическим добавкам, которые держали бы в форме взбитые сливки, более легкие по сравнению со сливочным маслом. А вот небольшие пирожные расходились очень хорошо: подростками мы часто ходили в кафе «Весна», напротив Центрального книжного магазина, и поглощали там с кофе «безе», «наполеон», «картошку», «заварное».

Позднее рядом с кафе «Весна», на бульваре, стала тусоваться «золотая» моло­дежь, к которой мы себя не относили; в частности, об этом вспоминает в своей книге Александр Станюта, профессор, писатель, сын прославленной белорусской артистки Стефании Станюты. А у ее уже очень пожилого отца моя сестра Лина в начале 1950-х годов училась рисованию. Это я насчет многообразия талантов в одной семье. Ведь и внучка Александра Александровича Мелита, правнучка актрисы, в наши дни — талантливая спорстменка, чемпионка. Она явно не погло­щает столько сладостей, сколько мы в свое время!

Кондитерский магазин «Лакомка» размещался на проспекте там же, где и сейчас, вблизи ГУМа. Было меньше видов печенья, но сортов конфет — очень много, причем гораздо более дешевых и, конечно же, вкусных. Мы часто покупа­ли «Мишку на Севере», «Кара-Кум», «Белочку», «Птичье молоко». Однако суще­ствовали и совсем дешевые сорта — рабоче-крестьянские «подушечки» и лю­бимые школьниками «тянучки».