Как жила элита при социализме

Есть еще один аспект проблемы, о котором молчат. О возможности легко, за копейки, ездить по собственной стране — огромном СССР. И что, любозна­тельным людям не было на что посмотреть? Разве вся прелесть природы и шедев­ры искусства только на Западе?

Я объездила Советский Союз не за родительские деньги, а за собственную стипендию и зарплату преподавателя. В многочисленные советские музеи какое- то время невозможно было попасть из-за километровых очередей. Вот с начала 1990-х годов даже в Москву съездить доценту уже стало проблемой. Начали ездить совсем другие люди, и не в музеи. Что ж, каждому — свое. И, видимо, для каждого — свое время. Только не нужно обманывать молодых, к месту и не к месту оплевывая СССР.

Разве не стыдно нашим журналистам и интеллектуалам по любому поводу, о чем бы они ни говорили, вспоминать недобрым словом времена социализма.

Мученики наши! Как же тяжело им, бедным, жилось! Только имели бесплатные квартиры, дачи и машины, каждый год ездили на курорты, издавали свои книги, получали совсем не копеечные, как теперь, гонорары, а также научные степени, звания, премии, прочие награды. Но это же так мало! И потом, туалетную бумагу невозможно было достать, а колбасы — всего-то пять сортов! Ну не мука ли?!

Если серьезно, то все, кто считает себя элитой, должны бы знать, что элита — настоящая элита — всегда жила трудно. Но только в трудностях происходит любое развитие. Ударила жизнь по советской элите. Ударит и по нынешней. Нужно достойно принять свою судьбу. Но мучились ведь в основном от зависти — к своим более успешным коллегам (названным «прикорытниками») и к западным обывателям. В любом случае поносить прошлое своей стра­ны — прошлое сложное, драматическое, но и героическое, — для элиты пошло, низко, позорно!

...По своей стране писатели, художники, артисты ездили часто и чрезвычай­но охотно. Один белорусский художник даже рассказывал своему другу Шамякину, что над сибирским озером, куда приехал на этюды, он видел НЛО с лучом, прощупывающим воду. Не поверить солидному человеку мой отец не мог, хотя в инопланетян, конечно же, абсолютно не верил, тем более тогда (дело было в 1970-х). Не знал, что думать.

В те же годы, 1970-е, у меня, молодого преподавателя, была приятельница- коллега с кафедры славянского языкознания Наташа. Бывшая ленинградская сту­дентка, она так восхитилась неординарностью мышления нашего историка Вячес­лава Зайцева, что вышла за него замуж, хотя он был на тридцать лет старше ее.

Вячеслав Зайцев — личность в то время очень известная в белорусских академических кругах. Он горячо, страстно и где-то даже убедительно отстаивал версию о прилете на Землю инопланетян или же о существовании на планете цивилизаций задолго до нашей — допотопных. Его даже показал в своем все­мирно нашумевшем фильме «Воспоминания о будущем» небезызвестный Эрих фон Деникен. (Кстати, фильм этот тогда же купили, и попасть на него было невероятно трудно.) В конце концов Зайцеву предложили либо отказаться от своих экстравагантных взглядов, либо положить партбилет на стол. Он положил партбилет и ушел в монастырь где-то в России. А Наташа вернулась к родителям в Ленинград. Вот такие интеллигенты тогда тоже были. Об идеях Зайцева, о науч­ных увлечениях и паранаучных суевериях советской интеллигенции я надеюсь написать в отдельной работе, поскольку сама в большой степени — их продукт.

Я часто рассказываю студентам о культурных, утонченных японцах, которые в разные сезоны выезжают на природу — любоваться то цветущей сакурой, то летним звездным небом, то осенью хризантемами. Но ведь и нас родители при­учали к тому же! Писатели целыми компаниями — Шамякины, Макаенки, Кулаковские, Василевские — выезжали весной — смотреть разливы рек, в основном Березины и Немана, собирать вербу, подснежники и другие цветы; осенью — по грибы и клюкву. Но скорее — «на костер». В 1950-е годы еще не были распро­странены шашлыки (началось поветрие с 1960-х), а жарили на кострах в основ­ном сало и пекли картошку. И это доставляло огромное удовольствие и детям, и взрослым.

Карповы обязательно делали для Люды миниатюрные садики — чем не японский бонкэй! — на подносе во мху грибки, веточки брусники, красивые листочки, камешки. Так формировали у дочери художественный вкус и любовь к природе.

Замечу, что ездили-то на собственных машинах — они были только у элиты. Но дороги — ужасные. В 1950-е годы готово было довольно узкое тогда шоссе «Брест—Москва». Все остальные дороги — неизбывное впечатление детства — всегда в бесконечных объездах, они только строились. На сельских и лесных грунтовых, когда мы ездили к папиным родителям, вообще «сидели» в грязи часами, ожидая проезжавшего грузовика, чтобы вытянул. Тем не менее ездили часто. Всегда на курорты — на своих машинах. В Одессу Шамякин поехал, еще не умея водить. В Крым, в Прибалтику — считалось нормой.